Читать «Что движет солнце и светила (сборник)» онлайн - страница 19

У времени тоже есть свой характер, и на него тоже действуют солнце и звёзды, и ритмы космоса, и абсолютные законы. Мы это учитываем? Хо-хо! Нам чем проще, тем лучше: секунда — это факт, так нам кажется, а что за фактом стоит — это мы вроде знаем: секунда! А что она такое? Факт!.. Восемьдесят один…

Ха! Они думают, что я — один, и что у меня не все дома, и что я ничего не соображаю, и что меня надо — меня-я-я! — кормить этим гадким амитриптилином, чтоб я был спокоен и ничего не натворил… Глупцы! Они не подозревают, что обманывают сами себя этими ничего не значащими словами и понятиями…Девяносто!.. Всё устроено красиво, обставлено безупречными словами и понятиями. Их выбирают как мебель, чтобы была не хуже, чем у соседей, и чтобы — удобная, уютная, уматная, у-у-у-у!.. неважно, в общем, что уступает в прочности старой бабушкиной «стенке», зато — круто и дорого, престижно, но-но-но… Сто!

Не понимаешь, почему я замолчал? О! А ты, Ольга, вспомни: «Ты меня правда любишь?» «Мой котик меня не поцелует?» «Я так счастлива, что самой себе не верю!» «Киска, ты такой хороший!» Ну и так далее. Вспомнила? Ты безупречно выдерживала роль любящей женщины, соответствовала всем мыслимым и немыслимым стандартам, и это было прекрасно. И ужасно! Ты ни разу не отклонилась в сторону с дороги, которой мы шли вместе, но, знаешь, это было так скучно: безоблачное небо, золотистая пыль под ногами, кудрявое облако-овечка, порхают райские бабочки над роскошными розами — такое чистое, стерильное, какое-то слишком ухоженное государство Любви, и так хотелось, чёрт побери, уколоть палец о шип розы и споткнуться, упасть в эту красивую золотистую пыль, и вываляться в ней, и понять: она — та же грязь, но наше воображение наделило её неким возвышенным смыслом. А был ли смысл в твоих привычных фразах? Неужели ты и вправду думаешь, что они всегда соответствуют истине? Ты и меня заставляла говорить те слова, которые любила сама. А я любил тебя так, что любое, даже самое точное и полное слово могло что-то нарушить, разбить, поломать, искромсать…

Сто двадцать пять!.. Каждая секунда моего существования сливалась с твоей жизнью, и ты была я, а я — ты, и, переплетаясь, мы были едины…Просто! Думай просто! Не усложняй мысль! Сто двадцать девять… и не надо было доказывать свою любовь, она не нуждалась в демонстрации, и потому сказать мне было нечего, да и незачем: слова не могут полностью выразить то, что ими принято обозначать. Сто тридцать пять! И потому я безразличен к словам…

* * *

Рыба не всегда был Рыбой. Сначала он был Александром. И на Ольге женился по любви, души в ней не чаял. И жили б они, не зная печалей, если бы он не начал задумываться. Не в том смысле, что он никогда ни над чем особо головы не ломал и его не одолевали никакие заботы, а в том смысле, что Александр вдруг начал открывать сложность простых истин, удивляться непривычности самых обычных вещей, а главное — искать в них потаённый, незнаемый смысл. И, конечно, поначалу пытался обо всём этом говорить с Ольгой.