Читать «Узник России» онлайн - страница 350
Юрий Ильич Дружников
Давно хотелось взглянуть на картину с противоположной точки зрения. Что если реальная ситуация в бытовом плане была обратная: не ему создавали сложности семья и общество, а он сам создавал сложности семье и обществу? Жену выбрал сам, сам сделал ее такой, какой она стала.
«Брак этот, как и весь конец жизни Пушкина, был несчастным, – писал В.Майков. – Злой рок как бы преследовал поэта». Сестра Пушкина Ольга говорила, что у него «три жены», а Дантес называл сестер Гончаровых «пушкинским гаремом». В этой истории поэт запутывался, росли дети, но домашнего очага, который был у Карамзина, у Вяземского, у Нащокина, у Смирновых, у Фикельмон, у многих его друзей, не получилось. По складу характера, образу жизни, любвеобильности, он оставался одиноким, или, точнее сказать, женатым холостяком.
Правительство виновно в ограничениях его свободы, но материально сам он, не желая быть деловым помещиком, давно и добровольно стал иждивенцем казны и заявлял, что писать ради денег не будет (противоположное тому, что декларировал в молодости).
Случайный гость Петербурга английский турист Томас Рейкс, встретившись с Пушкиным, удивлялся: «Он, будучи доволен славою, редко обращается к своей музе, кроме тех случаев, когда его денежные средства приходят в упадок… Он откровенно сознается в своем пристрастии к игре; единственное примечательное выражение, которое вырвалось у него во время вечера: «Я бы предпочел умереть, чем не играть».
По мнению М.Дубинина, именно карточные долги загнали Пушкина в угол. «Не ненависть к семейству Геккеренов, не ощущение зависимости, тягостной и многоликой, как камер-юнкерство, жандармская опека, перлюстрация писем и строгости цензуры, привели поэта к роковому концу. Эти причины, ни каждая в отдельности, ни в своей совокупности, не могли бы вывести Пушкина из равновесия, если бы не было еще одной: хронического безденежья и связанной с ним заботы о завтрашнем дне, расстраивавшей поэта». Пушкин
С деньгами катастрофа. Чтобы раздобыть их, Пушкин заложил ростовщику белую турецкую шаль жены, а спустя некоторое время часы «брегет» и серебряный кофейник. Видя трудности приятеля, Соболевский перед отъездом в Англию собрал все свое столовое серебро (набралось больше двух пудов) и отдал Пушкину для заклада. Кредиторов становилось все больше, а отдавать было нечем. Министр финансов империи Егор Канкрин, тоже, между прочим, писатель, лично занимался карточными долгами Пушкина (назовите еще одну такую ситуацию в мировой истории).
Летом из-за границы возвратился Иван Яковлев, с которым Пушкин нацеливался отправиться в Париж еще в 1829 году. Карточный долг поэта Яковлеву (шесть тысяч рублей) висел все эти годы, и Пушкину пришлось, в который раз признаваясь в несостоятельности, просить отсрочки. Долг этот возвратила опека после смерти поэта. За два месяца до смерти он закладывает ростовщику черную шаль жены. За месяц до смерти соглашается на продажу родного ему Михайловского. Выходит, даже пуповина, привязывавшая его «к отеческим гробам», обрывается. За три дня до дуэли он забрал столовое серебро, принадлежавшее Александрине, сестре Натальи, и получил за него у ростовщика 2 тысячи 200 рублей.
