Читать «Живите вечно.Повести, рассказы, очерки, стихи писателей Кубани к 50-летию Победы в Великой Отечественной войне» онлайн - страница 29

А вслед за выстрелами реактивных минометов; начался артиллерийский обстрел высот. Потом послышалось громкое «ура». Это пошли в наступление батальоны полка. Через час напуганные и растерявшиеся немцы были сброшены с высот. Они перешли в наши руки, и мы удерживали их вплоть до начала общего наступления Красной Армии на Кавказе.

Приезд генерала И. Е. Петрова и его вмешательство помогло восстановить положение в обороне важного участка фронта, прикрывавшего подступы к побережью Черного моря.

Роль писаря при штабе дивизиона мне не очень нравилась. И однажды я попросил Федора Викторовича Снеженкова послать меня на боевой участок. Хотя ему и не хотелось расставаться со мной, он согласился и направил в батарею. старшего лейтенанта Бутко артиллерийским разведчиком. Так я оказался на гребне только что освобожденных от немцев высот. Батарея рядом, на поляне, у речки. А НП мы начали сооружать на самом гребне горы. Внизу лощина, а впереди — высоты против Холмской, на которых обосновались немцы. Я в бинокль «часами наблюдал с горы за высотами, выискивая огневые точки. Обнаруживал штабную землянку, дзоты, минометные точки. Сообщал об этом комбату. И не раз он предлагал мне перепроверить увиденное. А это значит — надо пробираться к немецким укреплениям. Комбат договорился с командиром батальона, прикрывавшим подступы к нашей высоте, чтобы меня пропускали через позиции. И я ночью тайком пробирался к вражеским высотам, затаившись наблюдал за немцами. И когда убеждался, что не ошибся в ранее выявленных целях, возвращался назад. По моим данным командир батареи отдавал приказ открыть огонь. Какая это радость видеть днем, как взлетали в воздух обломки обнаруженных тобой дзотов, остатки минометных точек.

Я обнаружил около двадцати таких целей, пораженных нашей батареей. А тогда был обнародован приказ, что артиллерийский разведчик, обнаруживший десять огневых точек, пораженных затем нашей артиллерией, должен представляться к награждению медалью «За отвагу». Командир батареи старший лейтенант Бутко представил меня к награждению медалью «За отвагу». Однако вскоре к нам на батарею зачастили работники «Смерша». И вскоре через несколько дней они увезли с собой комбата. За что — никто так и не узнал. И потом, многие годы спустя, как я ни пытался узнать у Ф. В. Снеженкова, И. С. Демченко и многих других ветеранов 900–го артполка о судьбе старшего лейтенанта Бутко, никто ничего не мог сказать определенного о нем. А мое наградное дело застряло. То ли потому, что оно было составлено человеком, которого взял «Смерш», то ли просто затерялось. Но несколько месяцев спустя, когда мы сошли с гор, нам на равнине прочитали приказ по 900–му артполку, в котором говори — лось, что писарь штаба 900–го артполка мой одноклассник Николай Луговской награждается медалью «За отвагу». И я только удивился превратностям судьбы. За писарскую работу наградили медалью, а полная смертельной опасности работа артразведчика оказалась незамеченной.

Хотя я и был разведчиком, но приходилось в ту пору заниматься и другими делами. Все поочередно заготавливали в горах сено и зеленые ветки для лошадей. Однажды, когда я шел с охапкой травы, неожиданно увидел на гребне горы немца с автоматом. Что он делал — не знаю. Может быть, это был один из разведчиков, а может быть, просто случайно забрел сюда, потеряв ориентиры. Такое в горах часто случалось и с нашими бойцами. Я бросил траву, направил на него винтовку и крикнул: «Хенде хох!». От неожиданности немец растерялся. Я схватил его автомат и привел на НП, откуда его Доставили в штаб дивизиона, где он дал ценные сведения.