Читать «Внуковскій лес» онлайн - страница 3

Кроме того, в Пасхальный мясоед подавали еду рыбную: "Сельдь на пару, щуку на пару, лососину сушеную, белорыбицу сушеную, осетрину сушеную, спинки стерляжьи, белужину сушеную, спинки белужьи, спинки белорыбицы на пару, лещей на пару, уху с шафраном, уху из окуней, из плотиц, из лещей, из карасей".

Мне было непонятно, что такое "кундумы" и "сандрик". Но в доме нормального "древника" всегда есть словарь древнерусского языка, и я узнал, что сандриком называлась можжевеловая смола, а кундумами — вареники с говядиной в подливе.

Конечно, книга с подобным перечислением блюд была идеологической диверсией, о чем я и сказал жене.

— У Аксакова в "Детских годах Багрова внука" еще больше блюд, — пожала она плечами.

— Аксаков писатель, — сказал я, — а здесь идеология. Неужели не понятно?

— Понятно, — вздохнула она. — Выгонят, сам на работу пойдешь.

— Зачем? — удивился я.

— Кто-то ведь должен в семье работать.

— Не обязательно. На жизнь и гонораров хватает.

У меня выходили книги поочередно в Москве и Минске, и на жизнь действительно хватало даже без зарплаты жены.

— Без работы мне скучно, — заупрямилась Алена.

Вот это другое дело. Если человеку скучно — пусть работает. Лишь бы товарищ из Киева не попался. А у жены был классический товарищ, прямиком из "Истории КПСС", где боролись с врагами народа и прочей контрреволюционной сволочью.

Но мы недооценили директора "Савраски". Он тоже был товарищем "оттуда" и знал, к кому и куда идти за советом.

Через неделю после второй статьи в "Правде" он снова вызвал Алену к себе.

— Мы выписали вам премию в размере месячного оклада, — сказал он.

— За что? — поразилась жена.

— За издание высокохудожественной литературы. Идите и спокойно работайте.

— А киевлянин?

— С ним разберутся без вас.

— И даже не будет выговора?

— Не будет.

Алена купила в ГУМе бутылку "Ахашени", и вечером мы ее распили.

— Хорошо, что наш директор из ЦК, — сказала она, залпом осушив бокал. — Обычный директор меня бы не спас.

— Обычных директоров у нас не бывает, — возразил я, с тревогой наблюдая, как она наливает себе в бокал вино. — Может быть, съешь персик?

— Не хочу.

Она снова выпила бокал до дна.

"Сейчас упадет", — подумал я.

Но жена упала не сразу. Она обстоятельно рассказала мне о пользе древнерусской литературы, и особенно апокрифов, по которым когда-то писала диплом. Затем высказала все, что думает о стукачах из центральной печати. Почему-то вспомнила свою поездку на Валаам. И только после этого откинулась на спинку дивана и безмятежно уснула.

Я же подумал, что "Домострой" мне попался в руки не зря. Я понял, что должен обустроить свой дом. Поскольку полноценного дома в Москве у меня не было, им следовало обзавестись. И это была цель, ради которой можно было пожертвовать многим.