Читать «Газета Завтра 883 (42 2010)» онлайн - страница 58

     Две номера от питерских музыкантов — "Танго" ("Враги") и "Маугли" ("Машнинбэнд"). "Ум, совесть и честь" — третий (или четвёртый, если считать, вышедшие в начале года "Ремиксы") альбом "Барто". Кто-то заметил правый уклон ("Маугли", "Подозрительные лица", кто-то уверенно констатирует левый ("Сердце", "Ленин"), слушатели из прокуратуры обнаружили "экстремизм" в песне "Готов", в результате чего "Барто" обрело скандальную известность даже в кругах далёких от современной культуры, а пластинка трансформировалась — "Готов" вышла в адаптированном варианте, без припева.

     Разнообразие интерпретаций — не насмешка над любителями выдавать партбилеты, скорее независимая позиция группы, прокладывающей свой путь, вне рамок известных идеологем, значительная часть которых ничто иное как — псевдонимы системы.

Владимир Бондаренко ЗАПИСКИ ЗОИЛА

Видимо, Сергей Довлатов и с того света решил покуролесить, поиздеваться над своими поклонниками и родственниками. Отважился его былой друг, питерский прозаик Валерий Попов выпустить в знаменитой серии книгу своих воспоминаний о Довлатове и вокруг. Книгу написал, письма довлатовские собрал, фотографии к книге подобрал. Но не тут-то было.

     Наследники Довлатова категорически запретили публиковать какие-либо письма писателя. Более того, категорически запретили публиковать какие-либо фотографии, на которых хоть где-то сбоку виднеется сам Довлатов. Это меня более всего поразило. Я сам для газеты немало делал фотографий с демонстраций, литературных вечеров, митингов. И никогда не спрашивал разрешения у лиц, попадавших в объектив. Оказывается, лица эти по новому законодательству могут предъявить многомиллионный иск.

     Вообще-то я лютый противник любого копирайта. Особенно, касающегося родственников и наследников писателей. Еще гонорары пусть какой-то срок выплачивают (и то, на мой взгляд, увеличили этот срок наследства до беспредельности), но право на саму публикацию у всех этих родственничков надо отбирать. Люди, далекие от литературы, решают где и когда можно публиковать те или иные стихи, рассказы и даже фотографии своих именитых родственников. Знаю, как мучаются составители антологий и сборников, одни наследники заламывают сумасшедший гонорар, других не устраивают "соседи" их именитого предка. Те же наследники Довлатова заявили, если в ЖЗЛ выходит книга о Сталине, то эта серия не подходит к Довлатову. Третьих не устраивает сам автор или составитель.

     Вот и на бедного питерского писателя Валерия Попова налетели не только родственники, но и стаи поклонников Довлатова, учуявших в "жэзээльской" книге некую клевету и диффамацию. Ох уж, эти родственнички… Прочитал книжку Валерия Попова внимательно и обстоятельно. Не увидел в ней ни скучного официоза, ни литературного трупоедства, ни каких-то провокаций. Написана книга с уважением и несомненной любовью к своему бывшему другу.

     Конечно, это издание не похоже на обычный биографический очерк, на хронику дотошного исследователя жизни Довлатова. Но в серии ЖЗЛ выходят самые разножанровые книги. От академических исследований до спорных мемуаров, от биографических романов до литературоведческих хроник творчества. У Валерия Попова написалась книга — заметки о друге, приятеле, собутыльнике, даже в каком-то смысле о более удачливом литературном конкуренте. Не посмертная апологетика, но и не оскорбительный пасквиль, какими грешил, бывало, сам Довлатов. Но, если и есть в книжке зависть, то — белая. Да и к тому же, писать о Сергее Довлатове восторженные панегирики сегодня, когда о его жизненных, достаточно скандальных приключениях не забыли еще ни Петербург, ни русский Нью-Йорк, ни Таллин, было бы явной ложью. И о кризисе его литературном, настигшем его в абсолютно ненужной ему эмиграции, написано спокойно и с состраданием. О запойности — с пониманием и сожалением.