Читать «Пещное действо» онлайн - страница 11

Над широким открытым жерлом, над проваливающейся в глубину темнотой тонкими прозрачными завитками тянулся дым. Воздух над срезом дрожал. Белые молекулы пыли, караморы, воздушные паучки, перепуганные летучие мыши, листы Кишкановой рукописи, ночные бабочки, моли, в каплях смолы паутина – все это взлетало над деревом и пряталось под пологом леса.

– Интересный состав. – Пучков небольшими вдохами изучал дымовую структуру. – Древесина, немного эфирных масел, жженая кость, порох…

– Чертов турок! – Жданов перекрестился и, заглянув в сочащуюся дымком темноту, прокричал: – Эй, хаси! Что новенького на птичьем рынке? Почем нынче почтовые голубки?

Дым повалил гуще.

– Все. Медлить больше нельзя, уходим. – И Жданов, подавая пример – по веткам, по веткам, – с гремучим мешком на плече уже скользил, яко посуху, по зеленым колышущимся волнам, все дальше отдаляясь от края.

Капитан ступил на край осторожно, покачался на пружинящей ветви, задумался. Не о смерти он думал. Смерть была для него всего лишь мелкой чернильной помаркой, застывшей каплей свинца в месте, где сходились дороги. Как этот тяжелый дом в сторожевом кольце виноградников, что питается пылью дорожной и одинокими путниками, бредущими и едущими в пыли. Думал Капитан о дорогах, которые ведут к смерти и которые по-старинке кое-кто еще называет «жизнь». Потом он посмотрел поверх леса на волнистые пряди неба и запутавшихся в них птиц. Он сделал глоток из трубки. Сладко и горячо. Вокруг говорили листья. Кора под подошвами была теплой. Тело – легким. Он увидел большую плоскую равнину земли, замкнутую петлей горизонта. Высокие пенные буруны поднимались от китовых хвостов. Пена таяла на стеклянной сфере и гасила мелкие звезды. Он закрыл глаза. Стало темно и тихо. В темноте никого не было.

В спину ему, нервничая и хрипя, дышал Пучков. Капитан сделал рукой отмашку, перешел на соседнюю ветку и пропустил Пучкова вперед. Тот бросился догонять Жданова.

– Правее, – крикнул ему Капитан, – под листьями обломана ветка.

Жданов был уже далеко. Он, как океанский пловец, то проваливался с головой в бездну, и тогда в бурлящем водовороте ворочался лишь пузырь мешка, то взлетал на гребешках волн – опеленутый в свет заката дельфин, играющий с блуждающей миной. Он далеко обходил зубчатые фигуры башен и делался меньше и меньше, из человека превращаясь в сверчка.

Пучков бежал не так шибко. Он то и дело медлил, вставал на четвереньки и останавливался. Пять лет стажа за Уральским хребтом – невеликий срок, чтобы так, как Жданов, играючи, скакать по паутине ветвей.

Капитан обернулся и увидел, как плачет Зискинд. Он стоял на краю башни, дым ел глаза, руки, как крылья, – раскинуты летучим крестом, но налитое страхом тело было якорем и не давало взлететь.

– Не могу. – Лицо его стало черным от копоти и в профиль было похоже на лицо воина-эфиопа, оплакивающего гибель вождя.

– Мне тоже было сначала страшно, – сказал Капитан. – Это проходит, когда делаешь первый шаг. Главное – первый шаг, а после нога сама знает, куда ступить.