Читать «Искусство - вечно (фрагмент)» онлайн - страница 2

И молчать в поднебесной выси

Для чего в этой жизни бренной

Быть подобным болотной слизи?

В этот миг он посмотрел на рисунок глазами зрителя, а не создателя. И глаза изображенной фигуры впились в него, подобные когтям разъяренной пантеры...

- Что с ним случилось-то? - спрашивали потом. - Сердце схватило, - ответствовали всезнающие соседи, - жил-то один-одинешенек, даже помочь некому было... Когда нашли, уже остыл он, сердешный. По одежде и манерам одного из любопытных легко было принять за слугу знатного господина, причем слугу доверенного, не из последних. Подойдя к старушке, у которой художник уже давно снимал комнату - хозяйка определенно была опечалена смертью постояльца, а не потерей дохода, - посланник спросил: - Могу я осмотреть комнату? - На что тебе это, любезный? - отозвалась хозяйка. - У него там только всего и есть, что стол, табурет, лежанка да чернильница... Деньги, что появлялись, он всегда у меня держал. Переходя из рук в руки, тускло блеснул серебряный кругляш. - Мой господин кое-что заказывал ему, - пояснил пришедший, - и если работа закончена, я возьму ее с собой, а деньги, какие положено, отдам тебе. Договорились? Хозяйка гостиницы пожала плечами. - Хорошо, пойдем. Только я там ничего такого не нашла. Действительно, на столе лежала только покрытая воском дощечка лучи закатного солнца успели обратить эскиз в оплывшую неразбериху кривых, ямок и загогулин, - несколько перьев и аккуратно закрытая чернильница. - Тут вот он и сидел, и голову на стол уронил, вроде как будто заснул... - хозяйка всхлипнула и утерла глаза краешком не слишком чистого передника. - Рисунков не было? - деловито спросил посланник; его мало трогала смерть незнакомца, пусть даже и связанного с его господином. Пусть даже ОЧЕНЬ тесно связанного. Старушка только качнула головой. - Не успел, знать, - она показала на чистый прямоугольник желтоватого пергамента, - вот на таких он всегда рисовал. Пару картинок как-то мне подарил, да еще одну - дочке, на свадьбу... Выслушав немудреную повесть до конца, посланник кивнул, вознаградил вновь заплакавшую хозяйку еще одной серебряной монеткой, и ушел - докладывать господину о несостоявшейся покупке. Уже за городскими воротами, в предместьях Саламанки, пустив каурого рысью, он обогнал высокого воина в старом панцире-лорике и с закинутым за спину круглым щитом. Наемник шел широким шагом, но скорее по привычке, а не куда-то торопясь, и что-то мурлыкал себе под нос. Проезжая мимо, посланник разобрал:

На свету - быть неверной тенью,

В темноте - не сливаться с тьмою...

Я от казни иду к спасенью,

Но никто не пройдет за мною...

Эфес длинного меча согласно звякнул о вытертые латунные пластины воинского пояса. Наемник привычным жестом поправил оружие и свернул на боковую тропинку, не удостоив проехавшего рядом всадника даже взглядом.

1. Звезды не умеют лгать

- Азиз, о непутевый сын греха и нечистот, да куда же ты запропастился? Темнокожая старуха, шаркая, обогнула угол хижины, не переставая честить на все лады бестолкового Азиза. Переступавший порог юноша в белоснежных одеяниях уделил всей этой суете внимания не больше, чем император отдаленной Срединной державы - дождю, выпавшему на южных отрогах Кавказского хребта. Юноша, несмотря на горделивую осанку и манеры истинного высокородного, не походил ни на чистокровного сокола-курейшита, ни хотя бы на коршуна-бербера. Волосы его, аккуратно подстриженные, были пепельно-серого оттенка, а глаза (в обычные для юноши минуты спокойствия, как, например, сейчас) отсвечивали глубоким аметистовым блеском. Воистину, как говорят сказители, "он был подобен новенькому динару"; только у простого правоверного таких вот ярких монет водиться никак не должно, ибо чеканятся они во враждебных истинным сынам ислама странах Испании или Италии. - Ты чувствуешь, что готов? - спросил появившийся рядом старец. Юноша едва доставал ему до плеча, хотя был не так уж мал ростом. - Нельзя всю жизнь прятаться от опасностей под стеклянным колпаком твоего крова, подобно тепличному нарциссу. Под мохнатыми кустами бровей старца мелькнула усмешка - одобрительная или презрительная, навряд ли смог бы сказать даже обладатель более внимательных глаз, чем у юноши. Хотя тот был далеко не слепым. - Тебя будут считать трусом, не достойным носить оружие. - Истинное оружие - разум, о Хаким Зу-ль-Аккан, а вовсе не кусок отточенного железа. - Этого оружия у тебя не отнять, - кивнул старец. - Однако помни также, что пользоваться им надлежит с большой осторожностью. У хорошего воина сабля не обнажается попусту, твое же оружие должно быть еще более скрытым. И если вступаешь в бой... - Не проявляй пустого милосердия, - завершил юноша. - Твои уроки я помню. - Помнить - недостаточно, Орас. - Зу-ль-Аккан извлек из широкого рукава своего полосатого халата кривой кинжал-джамбию в простых кожаных ножнах, с неброской медной рукоятью. - Если дойдет до действия, это тебе пригодится. Не очень умело закрепив оружие на поясе, Орас низко поклонился наставнику и прихватил из-за двери тонкий белый посох, доходивший ему до подбородка. Не взяв с собою ни припасов, ни меха с водой, он пересек границу оазиса, и спустя четверть часа полуденный воздух Берберской Сахары растворил в себе белую фигуру. Хаким Зу-ль-Аккан, не дожидаясь ночи, достал из заветного короба полированную пластину древней черной бронзы; он добыл это волшебное зеркало при разграблении Картагена ордами Гензериха, когда носил другое имя, да и обликом был весьма мало похож на себя теперешнего. Брызнув на зеркало водой, маг прошептал заклинание; из матовой темноты металла на него холодно посмотрели зрачки светил, каких давно уж не увидеть на ночном небосводе. Хаким выдержал испытание и подвинул к себе другое сокровище из того же короба - свиток желтого папируса, испещренный иероглифами края Миср, на древнем языке его обитателей - Та-Кемт. Потребовалось некоторое время, чтобы разыскать в записях жреца-звездочета Черной Земли нужные символы, но старому магу некуда было спешить. Завершив дело, он осторожно свернул свиток, еще более осторожно вытер зеркало и снял чары. Крышка невидимого короба глухо стукнула, скрывая старинные сокровища. - Иногда мне кажется, - пробормотал Зу-ль-Аккан на забытом значительной частью смертных языке, - что небесные светила обладают собственной волей. И не заблуждаются ли эти премудрые старцы, утверждая, будто звезды не умеют лгать?..