Читать «Гаррисон Бергерон» онлайн - страница 3

Ей сразу же пришлось извиниться за свой голос, потому что ни у одной женщины не было права на такой голос. Ее голос был теплой светлой мелодией.

— Простите, — сказала она и начала снова, придав своему голосу абсолютную невыразительность.

— Гаррисон Вергерон, четырнадцати лет, — тараторила она, — только что совершил побег из тюрьмы, где он содержался по подозрению в организации заговора с целью свержения правительства. Он очень умён и отличный спортсмен. Средства уравнивания по отношению к нему не эффективны. Он очень и очень опасен.

На экране появилась полицейская фотография Бергерона верх ногами, потом горизонтально, снова верх ногами, и, наконец, правильно. На фотографии Гаррисон во весь свой рост стоял вплотную к ростомеру, градуированному в футах и дюймах. Рост Гаррисона был ровно семь футов[2].

Остальное во внешности Гаррисона было страсти Господни и железо. Никто и никогда не носил уравнителей тяжелее, чем он. Он вырастал из оков и вериг быстрее, чем люди из ВУБа успевали придумать новую модель. Вместо маленького ушного радио он носил на голове чудовищные наушники и очки с толстыми мутными стеклами. Эти очки должны были не только наполовину ослеплять его, но и вызывать сильные головные боли.

Все его тело было увешено металлом. Обычно уравнители, предназначенные для сильных людей, отличались определенной симметрией и военной аккуратностью, но Гаррисон был похож на ходячую свалку. По своему жизненному пути он шел, неся на себе триста фунтов железа.

Для того, чтобы обезобразить его симпатичное лицо, люди из ВУБа заставили его носить красный резиновый нос, сбривать брови и закрывать свои ровные белые зубы черными пластинками, чтобы казалось, будто у него во рту осталось только несколько кривых зубов.

— Если вы встретите этого юношу, — продолжала балерина, — не пытайтесь — я повторяю — не пытайтесь спорить с ним.

Пронзительно завизжала срываемая с петель дверь.

Иэ телевизора исходили отрывистые крики и вопли ужаса. Фотография Гаррисона Бергерона подпрыгнула на экране несколько раз, как бы пританцовывая под эту музыку, напоминавшую звуки землетрясения.

Джордж Бергерон сразу понял, что это за землетрясение, а иначе и быть не могло: много раз его дом плясал под эту разрушительную музыку.

— Боже мой, — сказал Джордж, — это, должно быть, Гаррисон!

Грохот автокатастрофы, раздавшийся в его голове, моментально стёр это открытие из его сознания.

Когда Джордж смог открыть глаза, фотографии Гаррисона на экране не было. Живой, дышащий Гаррисон заполнял весь экран.

Звеня металлом, похожий на огромного клоуна, он стоял в центре зала. В руке он крепко сжимал ручку сорванной с петель студийной двери. Балерины, техники, музыканты и дикторы съёжились перед ним в ожидании смерти.

— Я — Император! — закричал Гаррисон. — Вы слышите? Я — Император! Все должны делать то, что я повелю!

Он топнул ногой, и здание затряслось.

— Даже сейчас, когда я стою перед вами, — изуродованный, оболваненный, страдающий, — я более велик и могущественен, чем кто бы то ни был в истории Земли! Смотрите — на ваших глазах я стану тем, кем я могу стать!