Читать «История димломатии, том 1» онлайн - страница 405

«Военная камарилья, профессура, бюргерство и трактирные политики утверждают, что это [захват Пруссией Эльзаса и Лотарингии] — средство навсегда оградить Германию от войны с Францией. Наоборот, это — вернейший способ превратить эту войну в европейскую институцию. Это — действительно наилучшее средство увековечить в обновленной Германии военный деспотизм как необходимое условие господства над западной Польшей — Эльзасом и Лотарингией. Это — безошибочный способ превратить будущий мир в простое перемирие до тех пор, пока Франция не окрепнет настолько, чтобы потребовать отнятую у нее территорию обратно. ...Тот, кто не совсем еще оглушен теперешней шумихой или не заинтересован в том, чтобы оглушать германский народ, должен понять, что война 1870 г. так же неизбежно чревата войной между Россией и Германией, как война 1866 г. была чревата войной 1870 г.»

Франко-прусская война завершила целый ряд глубоких перемен в политическом положении Европы. Осуществилось национальное объединение Германии, хотя и без немецких областей Австрии. Закончилось объединение Италии, впрочем, без Триеста и Триента. Раньше восточными соседями Франции были бессильные мелкие государства, а западным соседом России была сравнительно небольшая Пруссия, к тому же поглощенная непрерывным соперничеством с Австрией.

Теперь у границ России и Франции возникла мощная держава — Германская империя.

Для Франции положение изменилось не только на восточной, но и на юго-восточной ее границе. И здесь, после войн 1859 — 1871 гг., вместо восьми мелких итальянских государств, Франция очутилась в соседстве с объединенным Итальянским королевством. Сходные перемены претерпела и Австро-Венгрия. Словом, раньше между великими державами континента имелась рыхлая прослойка из слабых, мелких государств. То был своего рода буфер, несколько смягчавший толчки при соприкосновении великих держав. Теперь территории этих держав вплотную примкнули друг к другу.

Уже по одному этому международное положение стало более напряженным. Притом такая напряженность не была преходящим явлением: она стала неотъемлемым свойством новых международных отношений.