Читать «Падди Кларк в школе и дома» онлайн - страница 118
Родди Дойл
Всё плачу и плачу эти дни, никак не сдержаться.
Я отпустил Синдбада.
— Фрэнсис?
Я вытер щёки, и они оказались сухие. Слёзы испарились, наверное.
— Я тебя никогда больше не ударю, никогда…
Ответа или чего-нибудь такого я не ожидал, но всё же повременил немного. Затем прописал ему пенделя и двинул кулаком. Пару раз. И вдруг у меня мороз побежал по коже: кто-то стоит сзади и смотрит! Обернулся — никого. Но ударить брата по-новой не поднималась рука.
Дверь я оставил открытой.
Как же его помочь, как защитить?! Что мешает ему знать то, что знал я, и тоже готовиться? Вроде тёплый. Хотелось как-то его подготовить. Я был на шаг впереди, знал больше его. Вот бы залезть к нему на кровать и вместе слушать. Но ничего тут не поделаешь. Если он меня не слушался, я справиться с собой не мог и снова злили его пугал, бил. Ненавидел. Так легче. Брат меня не слышал и исправить ничего не позволял.
Поганец жрал обед, как будто ничего не случилось. Ну, и я жрал. Рождественская картофельная запеканка. Верхушка её была совершенством: коричневые хрустящие холмики, тоненькая нежная корочка. Маманины обеды почти наводили на мысль, что ничего страшного не происходит, всё в порядке. Я съел всё до крошечки. Вкуснятина.
Подошёл к холодильнику.
КЕЛЬВИНАТОР.
Маманя учила меня читать по этим буквам. Я помню.
Мне нравилось, как ручка холодильника не даётся, а я с ней борюсь и побеждаю. Четыре пинты, одна початая. Обеими руками — всегда нервничаю из-за стекла — я понёс на стол початую. Не долил себе в кружку на дюйм. Ненавижу расплёскивать молоко.
— Фрэнсис, тебе молока налить? — спросил я, чтобы маманя обратила внимание.
— Да! — ответил он.
Я прямо опешил, настолько был уверен, что мелкий промолчит или откажется.
— Да, будь добр, — поправила маманя.
— Да, будь добр, — повторил послушно Синдбад.
Я положил бутылочное горлышко точно на край Синдбадовой кружки, налил столько же, сколько и себе. В бутылке осталось на донышке.
— Спасибо, Патрик, — сказал Синдбад. Я растерялся: забыл, что ответить. Потом вспомнил.
— На здоровье.
И отошёл от холодильника. Маманя села за стол. Папаня был на работе.
— Опять подрались? — вздохнула маманя.
— Не-а, — покачал я головой.
— Уверены?
— Нет, — сказал я, — То есть да. Мы же не дрались?
— Не дрались, — подтвердил Синдбад.
— Ваши бы речи Боженьке в уши…
— Да не дрались мы, — сказал я и удачно рассмешил маманю, прибавив, — Я стопроцентно гарантирую.
Маманя расхохоталась.
Я внимательно посмотрел на Синдбада. Он умильно глядел на хохочущую маманю и сам пытался посмеяться, но как только у него получилось, маманя вдруг оборвала смех.
— Выношу грандиозную благодарность за вкусный обед, — пошутил я опять, но тут маманя смеяться не стала, а так, поулыбалась.
Я долго-долго вглядывался в папаню в поисках отличий. Это было что-то! Явился домой поздно. Уже пора было спать, но я ждал папаню, чтобы он проверил моё домашнее задание: произношение трудных слов. Он пришёл с чужим лицом: потемневшим, блестящим от пота. Медленно взял ножик и воззрился на вилку, будто впервые в жизни с ней столкнулся. Взял её осторожно, точно не вполне уверен, что это и зачем это. И стал следить, как пар поднимается над тарелкой.