Читать «1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 2. Июль-сентябрь» онлайн - страница 185

— Разумеется, — сказал врач.

— Ему осталось совсем недолго?

— Если состояние не изменится — скорее всего, да.

— Значит, он просто умирает от старости?

Врач издал какой-то неопределенный звук.

— Вашему отцу всего шестьдесят, — ответил он. — В таком возрасте от старости не умирают. Тем более, что и здоровьем его господь не обидел. Кроме собственно болезни Альцгеймера, никаких серьезных недугов. Все проводимые нами анализы и измерения показывали, что физически его организм в удовлетворительной форме и амбулаторного лечения не требует.

Врач словно бы пожевал губами, затем продолжил:

— С другой стороны… наблюдения последних дней показывают, что, возможно, вы правы: это похоже на умирание от старости. Все функции организма заторможены, и желания их поддерживать пациент не выказывает. Обычно подобные симптомы проявляются годам к восьмидесяти, когда люди попросту устают жить дальше. Хотя остается неясным, почему с господином Каваной это происходит в шестьдесят.

Тэнго закусил губу и задумался.

— И сколько он уже в коме? — спросил он наконец.

— Четвертые сутки, — ответил врач.

— Ни разу не очнулся?

— Пока нет.

— А его силы стремительно угасают?

— Не стремительно — постепенно. Хотя за эти три дня его жизненный тонус понизился весьма заметно. Словно поезд, который сбрасывает скорость перед тем, как остановиться.

— Сколько же ему осталось?

— Точно сказать не берусь, — ответил врач. — Но если ничего не изменится, в худшем случае — около недели.

Тэнго переложил трубку в другую руку и снова закусил губу.

— Завтра я к вам приеду, — сказал он. — Я и так собирался, даже если бы вы не позвонили. Но все равно большое спасибо.

Услышав это, врач, похоже, вздохнул с облегчением.

— Да-да, приезжайте непременно. И чем скорее, тем лучше. Поговорить вам вряд ли удастся, но, думаю, ваш отец будет очень рад.

— Но ведь он без сознания?

— Да, сознание отсутствует.

— У него что-нибудь болит?

— Нет, боли он, скорее всего, тоже не чувствует. И это, к сожалению, единственное утешение. Просто очень глубоко спит.

— Огромное вам спасибо, — сказал Тэнго.

— Господин Кавана, — добавил врач. — Должен вам сказать, что ваш отец был, наверное, самым безобидным из наших пациентов. Он никогда не доставлял никому беспокойства.

— Да, таким он и был всю жизнь, — отозвался Тэнго. И, поблагодарив врача еще раз, повесил трубку.

Подогрев кофе, Тэнго с чашкой в руке сел за стол перед Фукаэри.

— Завтра-едешь, — спросила она.

Он кивнул.

— С утра, на поезде. Нужно еще раз съездить в Кошачий город.

— В-кошачий-город, — бесстрастно повторила она.

— А ты подожди меня здесь.

— А-я-подожду-тебя-здесь.

— В Кошачий город я съезжу один, — добавил он, отпил кофе и только тут спохватился: — Чего-нибудь выпьешь?

— Если-есть-белое-вино.

Он открыл холодильник проверить, есть ли вино, и в самом дальнем углу обнаружил бутылку шардонне с диким кабанчиком на этикетке, купленную недавно на распродаже. Вынул пробку, налил вина в бокал, поставил на стол перед Фукаэри. Затем, поколебавшись немного, налил и себе. Что и говорить, настроение совсем не для кофе. Пускай даже это вино слишком холодное и сладковатое, но успокаивает куда лучше.