Читать «Мой ангел злой, моя любовь...» онлайн - страница 12

И снова легкие поклоны, и книксены, и слова, подобающие случаю, на французском и русском языках. И опять Андрей, мельком взглянувший на ту девицу в шляпке с белыми перьями, поймал ее взор на себе, заметил изогнутые в той самой улыбке губы. Вмиг кольнуло в груди, опалило огнем тело. Захотелось протянуть пальцы и стереть эту улыбку с губ, убрать это выражение собственного превосходства из широко распахнутых глаз. Откуда эта злость в душе? Он ведь десятки раз видел это выражение на лицах светских красоток, это явное выставление собственной прелести. Но именно ныне оно вызвало в нем такую острую неприязнь.

А может, это случилось от того, что она отчего-то при представлении протянула ему для целования руку в перчатке, нарушая негласные правила? Андрей, в тот момент касавшийся губами тыльной стороны ладони женщины в летах, судя по схожей линии лица, матери этих девиц, замер на миг, раздумывая, как следует поступить ныне. Он резко выпрямился и, взглянув в прелестное лицо в обрамлении серого шелка, проигнорировал протянутую руку в тонкой лайке, склонился к аккуратной ручке ее сестры, той самой, что так некрасиво краснела в церкви.

Он заметил, как прикусила губу прелестница, как чуть померк огонь превосходства в ее глазах, услышал, как рядом кто-то пробасил: «Слыхано ли?». Он уже готов был ко всему, даже принять вызов родственника или одного из вьющихся подле нее молодых людей, которые, судя по этим словам, могли спровоцировать ссору с ним для того. Скорее даже, не спровоцировать, а поддержать. Ведь первой бросила Андрею перчатку именно она, прелестница с русыми локонами и дивными глазами, дочь предводителя уездного дворянства Анна Михайловна Шепелева.

— Allez, папенька, je vous prie ^[28], - проговорила она, отводя взгляд от лица Андрея, пряча руку снова в муфте. — Порядочно морозно ныне. Пожалейте Катиш и милую Веру Александровну.

Мелодичный звук ее голоса, вполне достойный ее внешней прелести, вдруг заставил Андрея снова взглянуть на нее, задержать на ней взор долее положенного. Марья Афанасьевна сжала тут же пальцами его локоть.

— Едем и мы, mon cher. Не хватало горячки подхватить на таком морозе, — проговорила она, склоняясь чуть ближе к плечу племянника. Тот согласно кивнул, бросил компании, стоявшей перед ними короткое: «Au revoir, messieurs, mesdames!» и прощальные кивки господам и дамам, повел графиню и ее воспитанницу к карете, дверцу которой уже распахнул гайдук.

— Она ведь недурна собой, верно? Эта mademoiselle Шепелева, — проговорила Марья Афанасьевна, не особо таясь, когда они уже отъехали от села, в котором стоял храм. Машенька, казалось, уснула тут же, как села в карету — так устала стоять службу и утомилась за день до того.

— Недурна! — вдруг фыркнула Мария Афанасьевна совсем неподобающим своему возрасту и статусу. — Да она, надо признать, прелестна и лицом, и статью, недурно музицирует и поет. Богиня, и только, как говорят о ней здесь!