Читать «Журнал «Компьютерра» № 9 от 7 марта 2006 года» онлайн - страница 28

Но представление о чудесах как о нарушении законов природы, унаследованное иудео-христианской цивилизацией, признающей всемогущего, всеведущего и вездесущего Бога Живого, несколько удивляет. Оно ведь идет вразрез и с вышеуказанными атрибутами, и с верностью и постоянством благого Творца. А представление это просуществовало долго. Довольно приличные деньги, собранные жрецами всяческих конфессий с поклонников всевозможных чудотворных артефактов, это, знаете ли, еще цветочки! А были ведь и процессы над колдунами и ведьмами. В римо-католицизме — инквизиционные, когда судебная власть вела и следствие, просуществовавшие до Века пара и электричества. В англо-саксонском праве — вполне соревновательные, с участием обвинителя и защитника. Упомянутые процессы сошли на нет после дела сайлемских ведьм в 1692-м. В результате деятельности этих достойных институтов численность испанского населения падала с десяти до шести миллионов (сожгли не всех, евреев и морисков просто обобрали и изгнали), а в австрийских деревнях образовывалась острая нехватка невест — опять же на костер не каждую девицу, кое-кого просто в монастырь пожизненно.

Тут не только объяснимое человеческое желание подзаработать на волшебном артефакте. Тут еще и особенности философии, «обслуживавшей» теологию и, практически до Нового времени, унаследованной от греков-политеистов. Тут особенности языка средневековой науки и богословия, латыни, воспринятой от хозяйственных римлян, договаривающихся со своими Марсами таровато: «Do ut des», «Даю, чтобы ты дал».

Наука Нового времени в значительной степени творилась верующими учеными: каноником Николаем Коперником, оптиком и примасом Хорватии де Доминисом, первыми звездами Королевского общества — Валлисом, Гуком, Реном, членами римской Academia de Lincei — Академии Рысьеглазых (1609—1632), к которым принадлежал и Галилей… Из своих религиозных взглядов они выводили не произвол чудес, творящихся по мановению волшебной палочки или согласно бормотанию малограмотного седого волхва, но две важные вещи. Постоянство законов природы, проистекающее из вечной сути Бога иудео-христианства, и их познаваемость, следующая из подобия человека образу Творца. Последнее представление увековечено на каминной доске в Принстоне эйнштейновым «Raffiniert ist der Herr Gott, aber boshaft ist er nicht» — «Господь Бог изощрен, но не злонамерен».

Вопрос о чудесах как о нарушении законов природы ярче всего был решен Бенедиктом Спинозой в труде с длинным названием: «Богословско-политический трактат, содержащий несколько рассуждений, показывающих, что свобода философствования не только может быть допущена без вреда благочестию и спокойствию государства, но что она может быть отменена не иначе, как вместе со спокойствием государства и самим благочестием» (1670). «О чудесах» рассказывала шестая глава этой книги. «Чего только ни припишет себе глупость толпы, не имеющей никакого здравого понятия ни о природе, ни о Боге, смешивающей решения Бога с решениями людей, и, наконец, воображающей природу до того ограниченной, что думает, будто человек составляет самую главную ее часть» — горько писал проницательный амстердамский оптик. Логически развивая догматы монотеизма, Спиноза утверждал, что «так как законы природы простираются на бесконечное и мыслятся нами под некоторым видом вечности и природа поступает согласно им в известном и неизменном порядке, то постольку они сами в какой-то мере показывают нам бесконечность, вечность и неизменность Бога. Итак, мы заключаем, что чрез чудеса мы не можем познать Бога и его существование и промысел, но об этом гораздо лучше можно заключать из прочного и неизменного порядка природы»[Спиноза Б. Богословско-политический трактат. — Минск: 1998, с.145-168.]. То есть даже для человека, придерживающегося одной из Аврамических религий, чудо как нарушение законов природы содержит в себе логическое противоречие с его религиозными взглядами. И уж конечно, вывести религиозные взгляды из чуда логически непротиворечиво невозможно.