Читать «Синие фонари» онлайн - страница 25

Я приносил ей кофе, сахар, мыло и в начале месяца вручал домовладелице плату за квартиру. Все это я делал в точном соответствии с указаниями Наваим, получая от нее на это деньги.

Наша связь была циничной до предела. Одержимые страстью, мы без стеснения предавались чувственным усладам. Вместе с тем я сознавал, что с каждым днем все больше привязываюсь к Наваим. Я жадными глотками пил из чаши любви, думая загасить огонь, пылавший у меня в груди, но нежность, которую я испытывал к ней, непрестанно росла.

Став официальным женихом Бахийи, я получил возможность проводить с ней долгие приятные часы, овеянные возвышенным целомудренным чувством.

Вафик полюбил меня, и я отвечал ему тем же. Наша дружба крепла день ото дня, и порой мне казалось, что я уже давно стал членом этой семьи. Мальчик называл меня «дядей доктором». Я играл с ним, рассказывал ему сказки, мы загадывали друг другу загадки, и его звонкий смех, искренний и заразительный, звучал для меня лучше всякой музыки.

Абдалла-бек был со мной очень приветлив, он всякий раз встречал меня стихотворными экспромтами, казавшимися ему верхом остроумия, и донимал бесконечными рассказами о своих подвигах. Тем не менее он всегда находил во мне внимательного слушателя, не устававшего восхищаться его героизмом.

Дед с внуком сделали меня непременным участником своих игр; очень скоро я усвоил эту роль и вместе с сынишкой бавваба довольно успешно изображал целый отряд англичан, которых неизменно ждал печальный конец.

Я сумел втянуть в игру и Бахийю. Она всегда сражалась на стороне сына, гордо, как и он, несла национальный флажок, с энтузиазмом распевала патриотические песни и выкрикивала лозунги вроде: «Да здравствует свободный Египет! Наша победа близка!»

Игра заканчивалась тем, что Бахийя, задыхаясь от смеха, сгребала сынишку в охапку, целовала его и падала в изнеможении на диван. Лицо ее горело румянцем, глаза сверкали от возбуждения.

XIX

Летние месяцы пролетели быстро. Каникулы с их развлечениями, свободой и беззаботностью подходили к концу.

Настало время возвращаться в Каир, где меня ждала привычная домашняя жизнь, университет, лекции и зубрежка.

Сердце мое разрывалось от любви к Наваим, но сделать ничего было нельзя — нам предстояла разлука.

Простился я и с Бахийей, моей «невестой», этим воплощением добродетели, простился и с ее сыном Вафиком, милым веселым мальчуганом, и с ее отцом, «майором» Абдаллой-беком, совершившим столько геройских подвигов в чудесном мире фантазии и мечты.

Кончилась курортная жизнь, кончилась и моя раздвоенность, но вместе с тем я утратил и безмятежность.

Мною овладело сильное беспокойство. Я не находил себе места, терзался, пока не принял твердого решения в ближайшее же время совсем переселиться в Александрию.

Я решил пробыть в Каире ровно столько, сколько потребуется, чтобы уладить все дела и подготовиться к переезду.

Но как только я попал в столицу и окунулся в привычную трудовую размеренную жизнь, моя решимость растаяла. Лишь изредка тешил я себя мыслью о том, что намерение свое обязательно осуществлю, и при том очень скоро.