Читать «О «Е» в Дельфах» онлайн - страница 10

Я думаю, что буква «Е» не обозначает ни число, ни порядок космоса, ни союз или какую-либо недостающую частицу речи, но она является независимым от других частей речи обращением к богу, доводящим до сознания человека при произнесении ее силу бога. Ведь бог обращается здесь к каждому из нас как бы с радушным приветствием: "Познай самого себя", что имеет смысл не меньший, чем "Здравствуй".^[43] А мы, со своей стороны, в ответ богу говорим: "Ты еси",^[44] обращаясь к нему с единственно правдивым и истинным приветствием, подходящим только ему одному, утверждая, что он существует.

18

Ведь ничто из действительного бытия не имеет к нам никакого отношения, но вся смертная природа, явленная в рождении и смерти, представляет призрак и несовершенную и переменчивую видимость самой себя.

Если мы хотим схватить изменчивую природу, сосредоточив на ней мысль, то она подобна воде: сильно схватив воду, мы сжимаем и собираем растекающуюся, но она исчезает. Точно так же рассудок, стремясь к чрезвычайной ясности состояний и изменений каждой вещи, обманывается то в отношении рождения ее, то в отношении смерти, не имея возможности постичь природу, так как она лишена всякой устойчивости и истинного бытия. "Ведь невозможно дважды, — согласно Гераклиту, — войти в одну и ту же реку" и невозможно прикоснуться дважды к одной и той же тленной субстанции, но вследствие стремительности и быстроты происходящих изменений она рассеивается и снова собирается, точнее, не снова и не потом, а одновременно она образуется и исчезает, присутствует и отсутствует. Вследствие этого становление субстанции никогда не дойдет до бытия, так как она не прекратит и не задержит рождения, но в постоянном изменении создаст из спермы эмбрион, затем младенца, ребенка, подростка, юношу, взрослого мужчину, пожилого и старика, разрушая первые стадии развития и возрасты для идущих на смену.

Но мы, уже столько раз умерев и умирая, смешно боимся одной смерти. Ведь не только, как говорит Гераклит, смерть огня есть рождение для воздуха и смерть воздуха — рождение для воды; но еще более ясно это в отношении нас самих: мужчина во цвете лет умирает, когда рождается старик, а юноша погиб для перехода во взрослого, а ребенок — для перехода в юношу, а младенец — в ребенка.

Вчерашний человек умер в сегодняшнем, а сегодняшний умирает в завтрашнем. Никто никогда не остается одним и тем же, но каждый из нас — это многие существа: ведь остается только единый образ и некий общий отпечаток, вокруг которого движется и скользит материя.

Как же, оставаясь неизменными, могли бы мы радоваться теперь одному, а раньше другому, любить противоположное, ненавидеть, восхвалять и порицать противоположные вещи, употреблять разные слова, испытывать разные ощущения, не сохраняя неизменными ни внешнего вида, ни фигуры, ни мысли?

Правдоподобно ли, что можно испытывать различное, не изменяясь самому, а изменяясь, оставаться одним и тем же? А если человек не остается одним и тем же, значит, он не существует, но в ходе изменения становится отличным от прежнего. Чувство лжет вследствие незнания того, что кажущееся не есть сущность.