Читать «Красивые, двадцатилетние» онлайн - страница 225
Марек Хласко
— Может, ты б кончил пить, а?
— Не твоя забота. Сейчас главное — пес. Подумай лучше, какую ему дать кличку. И повести дело надо так, чтобы в момент убийства собаки у этой бабы в мозгах переплелись два чувства: радость и отвращение.
— Во-первых, не известно, будут ли у нее мозги. А во-вторых, почему радость?
— Потому, что она ревнует тебя к этому псу. Остается придумать образ. Ага! Когда ты в первый раз соберешься ее трахнуть, выбеги внезапно из комнаты, а вернувшись, скажешь, что забыл покормить собаку.
— Она выгонит меня ко всем чертям. И на этом все кончится.
— Ничего не кончится. Я тебя всегда умолял не учить меня и еще раз прошу. В твоих отношениях с собакой есть что-то ненормальное. Годы одиночества, женщина, которая от тебя ушла, постоянные неудачи с работой, седина в волосах… Лучше не придумаешь!
Дождь усилился, и нам пришлось зайти в кафе на углу, чтобы переждать ливень и заодно выпить кофе. В эту пору там было пусто, и хозяин сказал, что уже час как должен бы закрыть кафе, но неохота идти домой под дождем.
— Ты в какую сторону едешь? — спросил Роберт.
— В сторону Яффы, — сказал он. — Но автобусы уже не ходят.
— Высадишь нас в конце Алленби, — сказал Роберт. — Возьмем такси и заплатим пополам, хочешь?
— Хорошо, — сказал он. — Два кофе? Фунт.
— Почему это фунт?
— Потому что уже первый час ночи.
— Но ведь ты сказал, что не уходишь только из-за того, что боишься дождя. И собираешься с нами на пару брать такси. Какого же черта просишь за кофе столько, сколько дерут в ночном клубе?
— Потому что уже первый час ночи.
— Ты говоришь на иврите?
— Да, — сказал хозяин.
— Тогда почему запросил фунт?
— Потому что уже…
Роберт не дал ему докончить:
— Говоришь на иврите? Да или нет? Ну скажи: ты говоришь на иврите или не говоришь?
— На улице дождь.
— И что с того? Мы же не за погоду платим, а за кофе, — крикнул Роберт. — Теперь ты уже нам считаешь за дождь, а раньше за то, что время за полночь? Говоришь на иврите? Ну скажи!
Это был старый трюк: говорить на иврите Роберт почти совсем не умел, но, покупая собак, неизменно набрасывался на продавца с вопросом, знает ли тот язык. И всегда выигрывал.
— Я ошибся, — повысил голос хозяин. — Я вовсе не хотел говорить про дождь. Я хотел…
Роберт перебил его, крикнув:
— А что, может быть, нет дождя? Может быть, светит солнышко и пришел хамсин, а мы лежим на пляже и ждем, чтобы нам принесли пива? Верно? Прекрасный солнечный день. Мне душно, черт побери. Я мечтаю о прохладе.
— Я хотел сказать, что уже полночь, — надрывно крикнул хозяин. — А после полуночи…
Роберт в ответ крикнул еще громче:
— А то я без тебя не знаю, что полночь, да? Я думал, high noon[71] и сюда сейчас явится Гэри Купер с пистолетом. И только призадумался, чем бы заняться в такое чудесное солнечное утро.
Я достал из кармана фунт; бросил на стойку и вышел. Я чувствовал, что промок до костей, точно на мне не было куртки и свитера, да еще плотной рубашки снизу. Их вопли звенели в ушах, и, хотя я ускорил шаг, этот гвалт меня преследовал. Но я был один и думал, что сегодня ночью смогу наконец заснуть. Подойдя к гостинице, я отвернулся и только сверху, из комнаты, посмотрел на Ибрагима: он стоял неподвижно, лицом к стене, а дождь стекал по его телу, и только волосы у него были жесткие, как днем и как на солнце.