Читать «Иван Костров» онлайн - страница 99

троллейбус, я вдруг почувствовал, что у меня закружилась голова. Взгляд «провалился», не наткнувшись на ставшую привычной за много лет преграду в виде каменной стены.

Глаза совершенно отвыкли смотреть вдаль… А в груди бушевал восторг — свобода!

Но вскоре я понял, что не все так гладко в «поселковой» жизни. Между осужденными

особых конфликтов за время моего пребывания в колонии не было ни разу. Народ, в

основном строительные бригады и шофера, каждое утро выезжал на работу в разные

точки города. Всем начисляли заработную плату, за вычетом исков и алиментов, у кого они

были. К вечеру все собирались обратно, их шмонали и тщательно обнюхивали на КПП.

Среди вернувшихся с работы выпивших обнаруживали редко, зато чаще это случалось

после отбоя в общежитии. Тех, кто попался, водворяли в штрафной изолятор, но не более, чем на десять суток. Все эти операции моментально возвращали вас на землю, не давая

забывать, что вы до сих пор находитесь в местах лишения свободы.

Местной оперчастью руководил бывший спецназовец, обладавший огромной силой,

моральный урод и садист, который вместе со своим напарником жесточайшим образом

избивал заключенных, попавших за провинности в ШИЗО (шесть камер и «музыкалка»,

как и везде, находились в подвале здания). Я пару раз видел в умывальнике

«поднявшихся» с «подвала»: спина — багрово-черная, на запястьях — кровавые следы от

«забивания» наручников и долгого висения на крюке под потолком. После двух попаданий

в ШИЗО осужденного отправляли обратно в зону.

Сразу после моего освобождения опера забили насмерть одного хлопца, выбросив его

ночью на обочину дороги, вроде как машина его сбила. Попытавшись потом похоронить

его в закрытом гробу, они нарвались на такое сопротивление со стороны родственников, что вынуждены были отдать им труп на экспертизу. Она показала истинные причины

смерти, и родные парня подали на оперов в суд. Их арестовали, признали виновными в

убийстве и приговорили (представляю, чего это стоило родственникам!) к большим

срокам лишения свободы.

Но я, абсолютно не нуждающийся в спиртном, не чувствовал опасности в этом

направлении. Несколько раз (я так понял, по заданию замполита) меня пытались

соблазнить как зэки, так и дежурившие ночью войсковые выпить водки, но я отказался,

несмотря на заверения в том, что никто об этом не узнает. Можно подумать, я не знал, что

потом может последовать! После этих проверок мы с замполитом вообще стали

друганами, и я добился его разрешения два раза в неделю от проверки до проверки ходить

домой. Он поначалу побаивался, но я ни разу его не подвел, и он в конце концов

успокоился. Правда, это мне стоило массы бессонных ночей и тьмы красивых картинок

для него. Перед уходом домой я сделал «дембельскую» работу — икону Николая

Угодника, которую, по его словам, когда он ходил ее освящать, хотела купить церковь.

Конечно, не обошлось без мелких пакостей со стороны завистников, которых хватало

везде. В колонии-поселении главной зэковской должностью был нарядчик,

распределявший наряды на работу — правая рука начальника колонии. После утренней