Читать «Благая часть. Беседы с монашествующими» онлайн - страница 116

Вопрос. В одной из проповедей Вы, батюшка, сказали, что есть люди, которых нужно останавливать в их молитвенном понуждении. Любопытства ради хочу узнать, когда и у кого это бывает, как определить, надо ли мне ослабить свое понуждение? Как определить, что понуждение превысило необходимое?

Ответ. Относительно этого надо советоваться со старицей. Думаю, что трудно так сразу определить. Во-первых, бывает естественное движение, развитие человека в его молитвенном состоянии, когда он от устной молитвы постепенно переходит к молитве умственной, потом в умственной молитве достигает какого-то сосредоточения, а ум начинает опускаться в сердце, и потом по временам молитва становится непрестанной, и так далее. У разных людей все это происходит по-разному. У одного - очень быстро: из-за простоты, или смирения, или особенной ревности, чистоты и целомудрия; у другого - очень медленно, из-за его страстности, в особенности страсти гордости. У одного это происходит прежде очищения, у другого - по мере очищения. У иного вдруг сразу открывается дар непрестанной молитвы, а он, может быть, еще не умеет правильно креститься. А почему так Господь совершает, мы можем только догадываться. Поэтому нужно советоваться со старицей и судить не по тому, достоин ли я такого состояния или не достоин, а по тому, соответствует это мое состояние учению святых отцов или не соответствует, совпадают те ощущения, которые я испытываю, с тем, чему учат святые отцы, или не совпадают. Все остальное - это тайна, тайна человеческой души.

Вопрос. Меня смущает, что иногда мое безрассудное послушание и послушание других сестер граничит с равнодушием. Часто в этом нас упрекают прихожане. Как в таких случаях находить золотую середину?

Ответ. Прихожане, как люди мирские, не всегда понимают, что такое правильное отношение к ближнему. Под любовью они часто подразумевают вежливость, чрезмерную общительность и так далее, и если ты не хочешь с ними разговаривать, они это воспринимают как равнодушие, как отсутствие любви. То есть под любовью они имеют в виду человекоугодие. Поэтому здесь надо быть осторожными, нужно уметь понять, действительно ли человек нуждается в каком-то добром слове или просто хочет поболтать и поразвлечься. И потом, не всякий из нас может доброе слово преподать, для этого нужно иметь какие-то способности и, в конце концов, благословение. Быть внимательными, обходительными, вежливыми, приветливыми - это наша обязанность вообще перед всеми людьми, а вступать в разговор, поучать или давать советы - с этим нужно быть весьма и весьма осторожными.

Беседа 8. О молитве Иисусовой как о главной добродетели

Я хотел немного побеседовать с вами об Иисусовой молитве. Может быть, вы и сами достаточно много знаете, читали, тогда эта беседа будет вам просто в напоминание. Кстати, можно затронуть и вопрос о самонадеянности. Святитель Игнатий (Брянчанинов) сказал замечательные слова, что при помощи Иисусовой молитвы можно стяжать высший вид смирения - ненадеяние на себя. Когда-то много лет назад я спрашивал у отца Андрея, игумена Андрея Машкова, что такое смирение. Я тогда был молодой, и мне казалось, что если я получу точный ответ, то тут же все исполню, и тогда у меня все пойдет на лад, тем паче что я прочитал у Иоанна Лествичника, что смирение - это искоренительница всех страстей. Я думал: "Вот и хорошо, приобрету одно смирение - и все страсти искоренятся". Видимо, в связи с желанием узнать, что такое смирение, и таким образом облегчить свою внутреннюю борьбу, я к отцу Андрею и обратился. А он говорит: "Смирение - это ненадеяние на себя". Я этим словам удивился и подумал, что он что-то не то сказал. Он больше не стал ничего говорить на эту тему. Видимо, потому что почувствовал, что я это сердцем не принял и не согласился с ним. Кроме того, он вообще очень кратко всегда объяснялся, без особенных комментариев, и поэтому казалось, что он говорит чрезвычайно простые, примитивные вещи и как бы между прочим. Хотя на самом деле его простые, незатейливые слова исходили из очень глубокого, продуманного, серьезного опыта. Когда я также ему докучал вопросами о разных добродетелях, о которых прочитал у Иоанна Лествичника или у других отцов, он мне неоднократно говорил: "Молись и все". Я изобретал всякие средства для того, чтобы приобрести, например, память смертную, или страх Божий, или смирение; помню, я как-то к нему насчет памяти смертной обратился и он мне сказал именно это. Вроде бы, ну что тут такого: "молись и все". Как будто никакого ответа нет, а на самом деле лишь спустя многие и многие годы, можно сказать даже сейчас только, я начал понимать, что от Иисусовой молитвы в сердце человека действительно приходят все добродетели, конечно, если он противится греховным помыслам. Правильнее сказать, не от самой молитвы, а от благодати, которая более всего приобретается внимательной молитвой Иисусовой, все добродетели приходят в душу человека: и страх Божий сам собой является, и память смертная, и смирение, понимаемое именно так, как говорил о нем отец Андрей, - ненадеяние на себя. И хотя я об этом читал у святителя Игнатия, я удивился его словам. Все же, видимо, пока сам не испытаешь, не поверишь по-настоящему сердцем своим, не прочувствуешь это - не согласишься. Я, конечно, не к тому говорю, что я эти добродетели приобрел, но просто понял, что без молитвы или, можно сказать, вне молитвы их приобрести невозможно. Это не значит, что мы можем позволить себе делать что угодно и при этом только молиться, и все само собой произойдет. Конечно, мы должны понуждать себя к исполнению заповедей, но необходимо помнить, что главным и даже почти единственным средством - настолько важным, настолько довлеющим, что все остальные средства становятся только вспомогательными и как бы дополняющими, - является молитва Иисусова. В ней - и борьба с самонадеянностью, и само покаяние.