Читать «Интервью, мысли, записи» онлайн - страница 29

Вот такие разговоры – а зачем мне они нужны? Я и перестал пускать...

* * *

Для меня хорошая книга – это в первую очередь историческое исследование в той области, с которой я плохо знаком. Или биография художника, о котором я что-то слышал, читал, но не имел полного представления.

* * *

Никогда не трачу время на чтение книг, даже модных, но которые не несут в себе большого заряда новых познаний, новой информации. Или тех книг, которые не располагают к размышлению...

* * *

Приурочили выпуск миниатюр к моему шестидесятилетию... А для чего под юбилей-то подгадывать? Что это за праздник такой – шестьдесят лет? Возраст – неужели заслуга? Тут посочувствовать надо человеку, горевать вместе с ним: годы-то уходят! Когда празднуют юбилей какого-то события – День Победы или другую историческую дату, – это я принимаю всей душой. Но я же вижу, какие юбилеи отмечаются у нас! С каким шумом хороводят вокруг старца, выживающего из ума, лакируют его, приписывают заслуги, которых он никогда в жизни не имел. И таких юбиляров у нас – до едрени матери; ничего не сделали путного, но юбилеи справляют им пышные. Впрочем, это мое личное мнение.

* * *

Закончил роман, поставил точку, сдал рукопись в издательство – и забыл все к чертям собачьим, голова у меня свободна для новой информации. И возникает новая идея, тема. Ну, в каком смысле забываю – основные коллизии помню: даты, имена героев, – но чтобы разговаривать с редактором, мне уже приходится реставрировать свою память. Думаю, это счастливая способность.

* * *

Мне уже немало лет. Но хотел бы я жить долго-долго...

Даже не для того, чтобы писать.

А лишь для того, чтобы учиться... учиться и учиться!

Учиться – это самое великое счастье в жизни.

На этом – прощайте, мои дорогие читатели.

Я остаюсь с вами!

* * *

Все поругано, предано, продано...

Когда засыпают окна соседних домов, а улицы города, черные и грязные, становятся жутко нелюдимы, будто нейтронный смерч уже поверг все живое, в такие душные предночья, задавая себе вопросы, на которые не дать ответа, думается чересчур жестоко. Извечная тема: что есть истина? По опыту жизни я давно извещен, что истины нет, она разбита в куски на триумфальных магистралях нашего идиотского века. А память подсказывает крутню вертушек магнитофонов, облики юрких интервьюеров с черными гранатами микрофонов в руках, которые они суют тебе в морду – ради заключительной концовки:

– Скажите, если бы вам удалось повторить свою жизнь, вы бы, конечно, избрали свой прежний путь?

О, с каким наслаждением я ответил бы:

– Как бы не так. Нет и никогда...

В самом деле: где взять сил, чтобы пройти заново те дороги, которые сам же и выбрал? Я не доктор Фауст, но, явись Мефистофель, я не стану просить его, чтобы вернул мне очарование молодости, ибо не знал раньше, как не знаю и сейчас – почему я выжил тогда, в молодости, и почему я живу сейчас, на пороге старости?