Читать «Уильям Шекспир. Гений и его эпоха» онлайн - страница 151

Теряешь, Челия моя?

Нашла ты, вместо подлого супруга,

Достойного любовника, — владей

В тайне и радости. Смотри — ты здесь

Царица и не только в упованьи,

Чем всех кормлю, — на троне и в венце.

Вот шнур жемчужин; каждая восточней

Уборов славной королевы Нила:

Пей, растворя. Смотри сюда — карбункул,

Который ослепит глаза Сан-Марко;

Алмаз, достойный Лоллы Паулины,

Когда предстала, как звезда, в камнях,

Из них же каждый — стоимость провинций:

Надень, носи, теряй. У нас довольно

Вернуть и их, и все, что видишь здесь

^[63]

.

Обстоятельства, предшествующие этой сцене, омерзительны, так как муж Челии передал свою жену Вольпоне во временное пользование, но, слушая эти поэтические строки, забываешь о них. Точно так же делал и Марло: он вкладывал великолепные лирические строки в уста, которые не достойны их, но негодяи Марло были великими грешниками, титанами зла, в то время как герои Бена — просто люди с низменными наклонностями. Как сэр Эпикур Маммон в «Алхимике», который мечтает превратить в золото все, что можно, и вести барочную жизнь сибарита, потакая своим желаниям:

Последний грум мой будет кушать семгу,

Фазанов, куропаток и миног.

Что до меня, то я предпочитаю

Салат из нитей рыбы — усача,

Грибы на масле и к поре закланья

Отекшие и сальные сосцы

Свиньи, с приправой. Для поднятья кухни

Я повару скажу: «Вот деньги. Трать», —

И — с Богом. — Жалую тебе дворянство

^[64]

.

Наше восхищение зрелым искусством Джонсона всегда сдерживается ощущением никчемности его героев: их нравственной недостаточности, их неадекватности на звание героев серьезной литературы. Все вышесказанное еще в большей степени приложимо к творениям Марло, но абсурдно говорить о Тамерлане или Варавве как о никчемных или морально несостоятельных героях. Они пребывают на столь высоком уровне злодейства, что для их осуждения требуются доводы теологов, а не отдельного моралиста. Величественные термины абсолютного добра и зла, похоже, исчезают из английской драмы. Хотя Бен покажет ад в пьесе «Черт глуп, как осел», но по своей тональности она напоминает просто собрание анекдотов, рассказанных в курилке. Дни «Доктора Фауста» миновали.

Зла достаточно в трагедиях Джона Уэбстера, чей «Белый дьявол» (1608) и «Герцогиня Амальфи» (1614) приближаются — по языку, по крайней мере, — к лучшим трагедиям Шекспира (продолжением которых, однако, они являются). Вот один из примеров: