Читать «Полицейский-апаш» онлайн - страница 113

Говоря так, Жюв снял пиджак и закатал рукав рубашки. Доктор увидел, что рана представляла собой разрез длиной в три или четыре сантиметра пониже локтя и была совершенно не опасна. Однако с объяснением Жюва он не согласился:

— Угол койки здесь совершенно ни при чём… Рана возникла в результате применения острого режущего предмета…

Между тем заключённый внезапно побледнел и без сил опустился на табурет, с которого перед этим встал… Было ли это следствием слов врача? Или следствием общей слабости, вызванной пребыванием в заключении и внезапным утренним пробуждением?

Доктор взял руку пациента и стал считать пульс.

— Скажите, у вас всегда такой редкий пульс? — спросил он.

— Нет, доктор, обычно пульс у меня нормальный, но сегодня мне как-то не по себе… Я плохо спал, и сейчас очень голова болит…

— Покажите язык…

Язык Жюва был покрыт густым белым налётом, как после сильной лихорадки… Затем доктор долго прослушивал сердце больного. Когда он закончил, на лице Марвье появилось удовлетворённое выражение: видимо, он нашёл то объяснение, которое искал.

Он отвёл директора в сторону и заговорил с ним вполголоса. Судя по выражению лица господина Шениста, слова врача имели большое значение. Но Жюв, как ни старался, не смог ничего расслышать. Директор вновь приблизился к заключённому и собирался заговорить, когда вошедший служитель доложил:

— Господин директор, господин Авар ожидает вас в кабинете по срочному делу.

— Иду… — ответил господин Шенист.

И, повернувшись к надзирателю, добавил:

— Отведите заключённого в камеру и не спускайте с него глаз!

Господин Авар был чрезвычайно взволнован. Приехав в тюрьму, он узнал, что директор и врач как раз осматривают заключённого Жюва в связи с раной, появившейся у того на руке. Это был новый и чрезвычайно важный факт, подтверждавший гипотезу, согласно которой Жюв был не кем иным, как Фантомасом!

«Вот почему он так виртуозно раскрывал преступления, — думал Авар. — Ведь он сам их совершал!..»

Можно себе представить, с каким нетерпением шеф сыскной полиции ожидал появления начальника тюрьмы! Едва господин Шенист переступил порог своего кабинета, как Авар засыпал его вопросами:

— Что с Жювом? Он ранен? Куда?

— Он поранился, но очень легко…

— Чем?

— Каким-то острым режущим предметом.

— Где рана?

На руке.

— Это какой-то дьявол, а не человек!

Директор тюрьмы, ничего не зная о трагических событиях в имении эрцгерцогини Александры, не мог понять смысл последнего восклицания Авара. Его недоумение ещё возросло, когда он услышал из уст своего собеседника такие слова:

— Как могло получиться, что один из ваших заключённых имеет возможность свободно покидать тюрьму и возвращаться в неё?

Этот вопрос вызвал у господина Шениста чувство законного возмущения. Он всегда считал себя образцовым чиновником, а свою тюрьму — образцовым заведением. Никогда у него не было никаких «историй», никаких чрезвычайных происшествий. Он был уверен в своих подчинённых, а они относились к нему как к родному отцу… И вот теперь ему бросают столь тяжёлое и столь незаслуженное обвинение! Разве его учреждение — отель, куда входят и откуда уходят по собственному желанию?