Читать «День уборки» онлайн - страница 10

- Ишь ты... - вздохнула Нюра понимающе и тронула Линину книгу на подоконнике - черно-белую.

- Не по-русски чего-то написано.

- По-английски. Это Торнтон Уайлдер, писатель такой...

- Ишь ты, - еще раз удивилась Нюра, - так - прямо и шпарит?

- Лина преподает язык в институте.

- Вот те и девочка, - подытожила Нюра... - Ладно, хорошо у вас, однако идти пора... Позвоню только кое-кому... Можно, Галинниколавна?

- Ну конечно, Нюра, - рассеянно кивнула та, продолжая думать о своем. Представляла, как Лина едет сейчас в метро - в черном пальто, черной шляпке, шарф черно-красный вокруг шеи обмотан, вокруг шеи... А может, вспоминала лицо своего - молодого Володи, с рассыпанными на лбу темными волосами, с ухмылкой веселой и этим: "Почему фильде-перс? Почему не фильде-грек?".

Нюра порылась в своей хозяйственной сумке, достала красную записную книжку, всю исписанную - ой-ей - какими адресами, и уже на пороге спальни обернулась вдруг и спросила:

- Галинниколавна, а портретик-то кто с ее делал? С Лины-то?

- Брат. Он художник.

- А-а... - протянула Нюра. - Ну, тогда понятно... От брата не скроешься. Брат родной - он все видит. Ему улыбайся, не улыбайся.

- Да, - сказала Галина Николаевна. - Очень талантливый художник, но тоже, знаете, Нюра, - свои капризы, свой характер. Эти таланты обычно такие тяжелые люди.

- Эт мы знаем! - заверила ее Нюра, навидавшаяся на своем веку "талантов".

- Вот Лина и тянет двух своих мужиков - брата и Андрюшку. Да еще диссертация на шее, никак закончить не может... - И спохватилась: - Ну, звоните, Нюра, звоните!

Через минуту Нюра уже кричала в трубку своим смешным тонюсеньким голоском:

- Софь Марковна, вы обои-то возьмете? На "Войковской"... Краси-ивыя, обои-то... Красные, с золотым... Ой, краси-ивыя!..

Вечером, сидя у телевизора, Галина Николаевна услышала, как отпирают входную дверь. Она устремилась в прихожую.

Там стояла Лина - опаленная морозцем, припорошенная снегом, как-то странно, безудержно, болезненно веселая.

- Лина?.. - растерянно пробормотала Галина Николаевна и умолкла.

- Он на тренировке, - громко, внятно, как глухонемой, объяснила ей Лина не раздеваясь. Словно она пришла сюда только затем, чтобы объявить это.

- На какой тренировке? - тихо спросила Галина Николаевна.

- Ка-ра-тэ! Это сейчас очень модно. - Она засмеялась. - Вот записка: "Я на тренировке. Заночую у Афанасия. Завтра звякну, не скучай, целую". - Ее тонкая рука судорожным движением сильных длинных пальцев смяла записку и сунула в карман пальто.

- У кого? - зачем-то спросила Галина Николаевна, хотя ей было абсолютно все равно, где он будет ночевать.

- У Афанасия, - охотно, живо объяснила Лина. - Тренировка кончается поздно, в одиннадцать, а от Афанасия ближе утром на работу. Точка. - Она заплакала, опустилась на банкетку в прихожей и стала медленно разматывать шарф.

Галина Николаевна бросилась на кухню, схватила чашку, накапала в нее валерьянку.

- Линочка, детка, выпейте... - рука, держащая чашку, дрожала.

Лина опрокинула жидкость в рот движением, каким Нюра опрокидывала содержимое фужера, и, вынув из кармана десятку, сказала: