Читать «Выступление в Калужской Областной библиотеке» онлайн - страница 3

Как вы относитесь к восстановлению монархии в России?

Я уже отвечал на это много раз: для монархии сегодня нигде на земле нет психологической основы. Там, где есть монархия, это не более чем декорации. Монархия неразрывно связана с религией. Это образ правления, когда и каждый подданный, и сам монарх верят, что он помазанник Божий и каждым поступком своим исполняет волю Бога, которой и следует подчиняться. Такой психологии сегодня нет нигде. Может, с веками всё изменится, но пока непоказной монархии быть не может. Тем более у нас, где таскаются с кирилловской ветвью Романовых. Кирилл опозорил себя несколько раз. Сначала тем, что вступил вопреки запрещениям династии в незаконный брак со своей двоюродной сестрой. Потом во время революции 17-го года давая совершенно поносные интервью о Николае II, государе. Потом нацепил красный бант и пошёл приветствовать Совет рабочих депутатов. И теперь он считается родоначальником императорского дома, и у него есть правнук, который не говорит по-русски. Это никакого отношения к монархии вообще не имеет.

Возможна ли сейчас единая газета для всей интеллигенции?

Единая газета сейчас в России вообще невозможна. Ни для интеллигенции, ни для народа, ни для кого. Потому что разорвано само культурное пространство. Богатейшие центральные газеты со спонсорами, у которых нет за деньгами остановки, — и те, как они сами говорят, не распространяются дальше Садового кольца. И когда тебе хочется написать статью, чтобы её прочитала вся Россия, это невозможно.

Но тут ещё и вопрос о единстве самой интеллигенции. С наиболее активной её частью в конце 80-х годов произошёл тот же казус, что и в феврале 17-го года. Если бы вы только читали те газеты, которые отображены у меня в «Красном Колесе»! Полное ликование, что наступило царство свободы, счастья, взаимной любви и уступок. И тут же всё было опрокинуто полным хаосом, а затем диктатурой большевиков. Всё повторилось и сейчас. Интеллигенция думала, что власти прослезятся, слушая её советы, что надо делать. Да ни за что! Вся гласность пошла на распрю между двумя крылами интеллигенции: либерально-демократическим и так называемым националистическим. Три-четыре года вся пресса только и была занята уничтожением противной стороны. Допустим, что уничтожили. А в это время воры, грязнохваты, дельцы, смышлёные коммунисты и комсомольцы, отбросившие коммунистические билеты, — все они захватили и посты, и здания, и линии связи, и деньги, всё захватили. А потом и говорят интеллигенции: «А ну посторонись! И те и другие». На кого же теперь жаловаться? Столичная интеллигенция только потеряла бесследно своё время. А провинциальную интеллигенцию, этот наш золотой фонд, никто и не спрашивал. Только народное самопроизвольное движение и может сплотить её в деятельную силу. Но до этого так же далеко, как и до единой газеты. Когда я возвращался, мне много проектов предлагали, в том числе — издавать общую для всех газету. Но было сразу понятно, что ничего из этого не выйдет.