Читать «Фарината дельи Уберти, или Гражданская война» онлайн - страница 2

Брат Амброджио.

Я отвечу вам, мессер Фарината, раз вы этого хотите. Но из уст моих вы не услышите ничего, кроме правды.

Ваши сограждане не прощают вам того, что вы сражались у Монтаперто под белым знаменем Манфреда[Сын германского императора Фридриха II, князь тарентский, постепенно овладевший Сицилией, частью юга Италии и распространивший свою власть на Тоскану (1231–1266 гг.). (Прим. ред.)], в день, когда Арбия покраснела от крови флорентийцев. Они считают, что в тот день в той гибельной долине вы не были другом своей Флоренции.

Фарината.

Как? Я не любил ее. Жить ее жизнью, жить только для нее, выносить усталость, голод, жажду, лихорадку, бессонницу и ни с чем не сравнимую муку — изгнание, быть непрестанно лицом к лицу со смертью, рисковать попасть живым в руки тех, кто не удовольствовался бы только моей смертью, на все решиться, все перенести за нее, за ее благо, за то, чтобы вырвать ее у моих врагов, которые были и ее врагами, за то, чтобы освободить ее от всякого позора, чтобы волей или неволей склонить ее к следованию благим советам, стать за правое дело, думать то, что я думал сам, а со мной лучшие и благороднейшие, желать видеть ее во всей красе, мудрой и великодушной, и этому единому желанию пожертвовать своим достоянием, своими сыновьями, своими близкими, своими друзьями, быть в зависимости от ее выгод щедрым, скупым, честным, предателем, великодушным и преступным — это не значит любить свой город! Но кто же тогда любил Флоренцию, если я ее не любил?

Брат Амброджио.

Увы, мессер Фарината, ваша беспощадная любовь вооружила против города злобу и хитрость и стоила жизни десяти тысяч флорентийцев.

Фарината.

Да. Моя любовь к моему городу была именно так сильна, как вы говорите, брат Амброджио! И поступки, которые она мне внушила, достойны того, чтобы их поставить в пример нашим сынам и сынам сынов наших. Дабы память о них не затерялась, я бы и сам велел их записать, будь у меня голова, способная к писаниям. Когда я был молод, мне в голову приходили такие любовные песни, которые дам приводили в восторг, а писцы записывали их в свои книжки. А кроме того, я всегда презирал письменность наравне с ремеслами, и о том, чтобы писать, заботился не больше, чем о том, чтобы прясть шерсть. И пусть всякий по моему примеру действует согласно своему общественному положению. Но вы, брат Амброджио, вы очень ученый письменник, вам и следует составить рассказ о великих замыслах, мною осуществленных. Это принесет вам честь, если, конечно, вы поведете рассказ не по-монашески, а по-дворянски, потому что это дело дворянина и рыцаря. Это сочинение показало бы, что я сделал многое. И во всем, что я сделал, я ни о чем не жалею.

Я был изгнан, гвельфы изрубили троих моих родственников. Сиенна меня приютила. Враги мои так озлобились на нее за это, что подстрекали флорентийский народ взяться за оружие и идти войной на город, оказавший гостеприимство. Для Сиенны, для изгнанников я стал просить помощи у короля Сицилии.

Брат Амброджио.