Читать «Фарината дельи Уберти, или Гражданская война» онлайн - страница 6

Брат Амброджио.

Я беднейший из служителей бедняков. Но у меня только один господин, и это царь небесный: я изменил бы ему, не сказав вам, мессер Фарината, что единственный воин, достойный совершенных похвал, тот, кто идет с крестом и поет:

Vexilia regis prodeunt [

Царские знамена изменяют.

].

Блаженный Доминик, чья душа, подобно солнцу, взошла над церковью, омраченною тьмою лжи, учил, что война против еретиков тем более благотворна и милосердна, чем она жесточе и настойчивее. Понял его, конечно, тот, кто, нося имя князя апостолов, сам уподобился камню пращи, поразив чело ереси, как Голиаф. Он принял венец мученика между Комо и Миланом, Благодаря ему мой орден пользуется большим почетом. Всякий, обнаживший меч против такого воина, явится новым Антиохом в глазах господа нашего Иисуса Христа. Но установив империи, царства и республики, господь по милости своей терпит, что их защищают оружием, и обращает взор свой на военачальников, которые, призвав его имя, обнажают меч во спасение своей светской родины. И наоборот, он отвращает лицо свое ют гражданина, поражающего свой город и проливающего кровь его, как вы делали с таким усердием, мессер Фарината, не опасаясь того, что истощенная и растерзанная вами Флоренция не будет иметь силы сопротивляться своим врага. В старых летописях можно найти указания, что города, ослабленные внутренними междоусобиями, представляют собой легкую добычу для иноземца, который их подстерегает.

Фарината.

Монах, когда лучше нападать на льва, — когда он спит или когда бодрствует? А я не давал заснуть льву Флоренции. Спросите пизанцев, пришлось, ли им радоваться, что они напали на него, когда я его разъярил? Поищите-ка в старых историях и, может быть, вы в них отыщите, что города, которые кипят изнутри, всегда готовы обжечь противника, народ же, ставший от мирного жития не горячим, а теплым, лишек пыла, необходимого, чтобы сражаться за пределами его ворот. Знайте, что приходится бояться обидеть город, достаточно бдительный и самоотверженный, чтобы поддерживать гражданскую войну, и не говорите мне больше, что, я ослабил свою родину.

Брат Амброджио.

Вы знаете, тем не менее, что она была готова погибнуть после несчастного сражения при Арбии. Приведенные в ужас гвельфы вышли из ее стен и добровольно набрали скорбный путь изгнания. Съезд гибеллинов, созванный графом Джордано в Эмноли, решил уничтожить Флоренцию.

Фарината.

Правда. Всем хотелось не оставить на ней камня на камне. Все они говорили: «Раздавим это гвельфово гнездо». Один я поднялся ее защищать. И я один охранил ее от всякого ущерба. Флорентинцы обязаны мне каждым днем, в который они дышат. Те самые, кто оскорбляет меня и плюет на мой порог, будь у них хоть капля благоговения в сердце, должны бы почитать меня как родного отца. Я спас свой город.

Брат Амброджио.

Погубив его. Все же да зачтется вам, мессер Фарината, этот день у Эмполи и в этом веке и в будущем, и да благоугодно будет святому Иоанну Крестителю, покровителю Флоренции, донести до ушей господних слова, произнесенные вами на собрании гибеллинов. Повторите мне, пожалуйста, эти слова, достойные всяческой похвалы. Их пересказывают по-разному, а мне хотелось бы сохранить их в точности. Правда ли, как многие говорят, что вы ссылались на два тосканских пословицы, из которых одни говорит об осле, а другая о козе?