Читать «Очерки Лондона» онлайн - страница 3

Между тѣмъ почтовая карета мчится своимъ чередомъ къ конторѣ дилижансовъ, пассажиры, выѣзжающіе изъ Лондона въ раннемъ дилижансѣ, съ величайшимъ изумленіемъ смотрятъ на пассажировъ въѣзжающихъ. Вытянутыя лица послѣднихъ принимаютъ плачевный видъ и покрываются какимъ-то жолто-синеватымъ цвѣтомъ. По всему видно, что они находятся подъ вліяніемъ того страннаго ощущенія, которое рождается во время отъѣзда, — ощущенія, производящаго то, что событія вчерашняго утра кажутся какъ бы случившимся по крайней мѣрѣ мѣсяцевъ шесть тому назадъ. Въ конторѣ дилижансовъ замѣтна необыкновенная дѣятельность. Дилижансы, готовые отправиться въ дорогу, окружены неизбѣжной толпой евреевъ и другихъ промышленныхъ людей, которые постоянно пребываютъ въ полномъ убѣжденіи, Богъ знаетъ только почему, что ни одинъ пассажиръ не сядетъ въ дилижансъ не купивъ полъ-дюжины грошовыхъ апельсиновъ, или перочиннаго ножика, памятной книжки, прошлогодняго календаря, мѣднаго рейсфедера, кусочка грѣцкой губы или наконецъ собранія оборванныхъ каррикатуръ.

Проходитъ еще полчаса, и уже солнце весело бросаетъ свои яркіе лучи на улицы, въ половину еще пустыя, и свѣтитъ съ достаточнымъ блескомъ для того, чтобы разогнать утреннюю лѣнь прикащика, который, выметая лавку и вспрсыкивая мостовую, поминутно оставляетъ свою работу, чтобы сообщить другому прикащику (точно также лѣниво занимающемуся подобной же работой), что сегодня будетъ очень жарко. Иногда онъ облокотится одной рукой на метлу, а другой отѣнитъ себѣ глаза и пристально начнетъ смотрѣть на «Чудо», или "Молнію", или «Нимрода», или на какой нибудь другой дорожный экипажъ, и смотритъ до тѣхъ поръ, пока дилижансъ не скроется, въ пыльномъ туманѣ, на отдаленномъ концѣ улицы. Тогда онъ совершенно оставляетъ свое занятіе и съ унылымъ духомъ возвращается въ лавку. У него возродилась зависть къ пассажирамъ, которые умчались изъ душнаго Лондона; онъ вспомнилъ о своей далекой и милой родинѣ, о красномъ кирпичномъ домикѣ, въ который онъ ходилъ учиться. Жалкія порціи молока, разведеннаго водой, толстые куски хлѣба, чуть-чуть намазанные масломъ, уничтожаются передъ сладкими воспоминаніями о зеленыхъ поляхъ, на которыхъ онъ рѣзвился съ другами ребятишками, о широкомъ прудѣ, который постоянно покрывался яркою зеленью, и за который его высѣкли, потому что онъ осмѣлился упасть въ него, и наконецъ о тысячѣ другихъ предметовъ, тѣсно связанныхъ съ счастливымъ школьнымъ временемъ.