Читать «Война и люди (Семнадцать месяцев с дроздовцами)» онлайн - страница 116

- Покорно благодарим! Поправляемся. О комиссии еще не могло быть и речи, а Глащук уже поджидал ее.

- Отпустят по чистой,- говорил он, подсаживаясь то на одну, то на другую койку.- Отпустят, и проберусь я, значит, через фронт да в свою Екатеринославскую. Насчет того, чтоб сомневаться, теперь уже никак невозможно! Инвалида пустят... У Деникина с Троцким соглашение имеется...

Прошло еще три дня...

Утром, когда раненые ждали первый чай, врач Азиков пробежал через палату, встревоженный. Ни над кем не остановившись, он долго беседовал со старшей сестрой. Потом сестра Людмила беседовала о чем-то с поручиком Лебедой. Глащук подслушал знакомое слово: "эвакуация".

- Поручик Лебеда!.. Поручик Лебеда!..- кричал я, приподнявшись.

...- Мы, значит, в Красной Армии тогда служили. Как наступал Юденич на Петроград,- рассказывал рядом со мной фейерверкеру Глащук,- в городе Петрограде тоже тогда за эвакуацию говорилось. В Москву, это, во вторую столицу, значит... Ну и поедем мы то же самое и сейчас во вторую столицу генерала Врангеля. В Симферополь-город или еще куда... Главное, чтоб комиссия, значит, вовремя...

Я лег на спину, потом поднял голову и вновь сел на койку.

- Поручик Лебеда!.. Поручик Лебеда!.. Но поручик Лебеда не подошел. Подошел штабс-капитан Рощин - марковец:

- Слыхали?..

- Что случилось?..

- Слыхали?.. Армия Буденного проскочила нам в тыл... Эта проклятая Каховка!.. Сейчас, по слухам, Буденный где-то около станции Салтово стягивается и прет прямым путем на Ново-Алексеевку... Понимаете?.. А связь с Джанкоем?.. А тыл нашей Второй армии?..

Вдруг он вскочил с моей койки.

- Поручик!.. Поручик Забелин!..

Через десять минут поручик Забелин, тоже сводно-гвардеец, пошел в город.

У него были связи...

В ожидании поручика Забелина и новых известий мы сидели почти молча. Только юнкер Соловьев напевал, как и всегда, свою любимую песенку:

Раз в ночных потьмах,

мах, мах,

Шел с монахиней монах,

нах, нах...

- Господа, узнал! - перебил его вечером вернувшийся из города поручик Забелин.- Наши части вышли из мешка. Положение, кажется, спасено... Господа, кто в карты?..

- Мы еще повоюем, черт возьми! - как сказал Тургенев! - Штабс-капитан Рощин подвинул к моей койке столик с шашками.

Он завел такую речь,

речь, речь,

Где бы нам с тобою лечь,

лечь, лечь,

уже опять запел юнкер Соловьев.

Прошла еще одна неделя. Об эвакуации перестали и говорить.

Но вот 29-го октября, уже к вечеру, когда серое небо тяжело ложилось на окна, всех трех сестер нашей палаты куда-то спешно вызвали.

- Списки!.. Представьте списки температурочных!..- в коридоре около уборной кричал кому-то врач Азиков.

- В чем дело?..

- Господа, что случилось?..

Потом в палату вошел поручик Лебеда. Его сломанная в мундштуке папироса висела над нижней губой. Он нервно жевал мундштук, все глубже в рот забирая папиросу.

- Господа!.. Красные перешли Сиваш, сбили Фостикова с кубанцами и вошли в тыл Перекопской группе... Кутепов с Армянского Базара отходит на Юшунь...

- Поручик!..

- А вы слыхали, поручик?..

- А Врангель?..

- А где Врангель?..

- Лебеда!..

- Поручик Лебеда!..