Читать «Женитьба по-балтийски» онлайн - страница 52

Как только Алныкин увидел тех, кто займется его судьбой, он сообразил, что от офицеров этих ждать можно только беды. Их было двое, и опыт подсказывал: двое всегда боятся третьего, того, которого сейчас нет, но который спросит с них, и эти двое, контролируя себя, будут — каждый — вдвойне лживы, преувеличенно пристрастны.

В углу за столом сидел капитан 3-го ранга, сплетя пальцы; руки на брюшке, глаза злые. Где-то когда-то Алныкин видел его, но вспоминать не стал, да и не мог, втянутый в разговор с подловатым — это все признавали — человеком, бывшим комсоргом училища. Панов, уже капитан-лейтенант, с комсомольской дружественностью обращалс к нему на «ты», похохатывал, рассказывая капитану 3-го ранга разные училищные хохмочки (тот угрюмо молчал), и посадил Алныкина рядом с собою, на диванчик. Старания, приложенные училищными офицерами в прошлом году, когда досрочно отправили на флот почти четыреста человек, были оценены министром: кого повысили в звании, кого назначили на более высокую должность. Старший лейтенант Панов удостоился, конечно, того и другого. Он знал каждого курсанта, водил дружбу почти со всеми, скромненько покуривал в ротах, не брезговал сидеть на подоконниках гальюнов, где обычно затевались споры и рассказывались новости, — только в гальюне и можно было наговориться! И наслушаться. Оказывается, это отнюдь не по душе командирам рот: через Панова высокое начальство узнавало о промахах воспитателей. И ротные забили тревогу, намекнули курсантам. Панов в отместку сменил тактику, заглядывал в курилку, уводил того, кто всегда помалкивал, на беседу о сущих пустяках и будто бы из этих бесед что-то узнавал. В Политуправлении флота он, наверное, какой-нибудь помощник по комсомольской работе, бегает, как и прежде, по кораблям и частям, своего стола и тем более кабинета не получил, потому и воспитательную работу ведет в комнате дл семинарских занятий. Карта полушарий и портреты вождей на стенах, шкафы с книгами, бюст Ленина.

Наболтав пустопорожней всячины, Панов примолк, потянулся к папочке, лежавшей на стуле. Раскрыл ее — и впал в глубокое раздумье. Что в ней — Алныкин догадывался: его рапорт на имя члена Военного совета.

— Ума не приложу, Володя, что делать с тобой, — сокрушенно проговорил Панов и тяжко вздохнул. — Павел Николаевич, ты в курсе? Знаешь, что учудил мой друг?

От этого Павла Николаевича исходила через край бьющая ненависть, направленна исключительно на Алныкина. Капитан 3-го ранга, Пановым названный Павлом Николаевичем, сидел молчал, рыскавшие по ящикам стола руки его нашли наконец карандаш, он с хрустом разломал его.

И Алныкину стало поспокойнее. А Панов, не дождавшись ответа, да и не рассчитывая на него, продолжал в некоторой воодушевленности, что ли:

— Мой друг Володя Алныкин такой в училище отколол номер, так прославился, что… Такой номер. Никак не мог исправить отметку по военно-морской географии, месяц пересдавал экзамен, и все без толку, знаний-то — маловато, он, Володя Алныкин, с ленцой парень, утруждать себя не любит. Так бы и ушел на флот, не пересдав экзамен, да случай помог. Преподаватель умер. Горе в семье, горе на кафедре. А Алныкину — счастье. Приходит к начальнику кафедры и заявляет: экзамен сдан на «отлично», можете спросить у преподавателя.