Читать «Календарь Русской Революции (Октябрь)» онлайн - страница 14

Либералы вообще радовались. Не только радостью живого организма, выпущенного из-под гнета судороги, но и радостью мудрых политиков.

Манифест открывал новую эру, простиралась перед ними новая дорога, казавшаяся ровною, легальною, мирною. С восторгом приветствовали они новые методы, парламентские словесные турниры, провожали в прошлое бурные дни массовой смуты, борьбы силою против силы, в которой они quantite nеgligeable. И такое настроение либералов находило отклик у обывателя, который вообще скоро устает, которому хочется тепленьких сереньких буден. Победили, ну и слава Богу, теперь легче будет жить, поживать, добра наживать. Настроение это было пагубно, но естественно неизбежно: существуют классы, которые могут быть рыцарями только на час.

Франц Меринг писал в "Neue Zeit": "Самый страшный момент - это момент первой победы, - утомление чувствуется сильное, торжество убаюкивает, и победители засыпает на первых взятых им окопах, а тут подстерегает его роковая судьба". Но революционеры не дремали. Они поняли, чего хотело правительство. Они видели ясно, что манифест есть не что иное, как пресловутый "клин" для раскалывания общества на непримиримое меньшинство и усталое, готовое с благодарностью получить синицу в руки большинство. Революционеры приняли 17 октября за перемирие и со всею энергией звали готовиться к беспощадному преследованию отступающего врага. Однако, каждая отдельная сила предполагает и стремится, а общая конъюнктура располагает и подытоживает. Либералы хотели призвать народ к мирной борьбе бюллетенем и парламентскими вотумами, но игра была им испорчена {273} революционерами, которые готовили прямой революционный натиск на твердыни пошатнувшейся власти.

Либералы вопят и обвиняют тех, кто испортил им игру. Странно. Во-первых, то будущее, которое им рисовалось, та синица, которую они брали и предлагали, была буржуазной птицей в случае "выигрыша", это было прочное господство "средних классов", третьего сословия; но народные массы, в первую голову пролетариат, не могли примириться с таким результатом их собственной победы: здание буржуазной свободной Poccии должно было быть построено не по плану его временных владельцев, а согласно интересам огромного большинства населения, больше ради грядущего, чем ради себя самого.

Но, главное, либералы глубоко заблуждались. Если бы революционеры предоставили игру целиком мирно-кадетским политикам, проигрыш был бы и виднее и позорнее, ибо только легальное сопротивление, хотя и не приведшее к победе, доказало реакции, что торжество ее будет иметь свои границы, и не будь ершей, карась поплатился бы не одним только хвостом. Правительство Витте вело "мудрую политику"-"октябристскую политику" размежевания классов собственнических от классов крамольных. Но правительственные кадеты наткнулись на бешенство крайних правых элементов, т. е. жандармского комплота, и... игра была и с этой стороны испорчена. Наконец, революционеры переоценили стачку. Она началась испытанно-могучим оружием пролетариата. А между тем сила ее варьирует в зависимости от трех величин; свежести силы пролетариата, неподготовленности правительства и симпатии общества. Все три обстоятельства изменились к худшему.