Читать «Календарь Русской Революции (Октябрь)» онлайн - страница 13

Ю. Стеклов.

14.

1860. Устройство в Киеве первой в России воскресной школы, при участии проф. Павлова и попечителя Пирогова.

1878. Вооруженное сопротивление Коленкиной и Малиновской в Петербурге.

1903. Покушение на жизнь наместника Кавказа князя Голицына в Тифлисе.

-"- Забастовка на прядильно-ткацкой фабрике Анонимного Бельгийского О-ва в Костроме.

1905. На улицах в СПБ. расклеено объявление СПБ. генерал-губ.

Д. Ф. Трепова, в котором он заявляет, что войскам и полиции им отдан приказ немедленно и самым решительным образом подавлять попытки произвести беспорядки. При оказании же к тому со стороны толпы сопротивления холостых залпов не давать и патронов не жалеть". .

{271}

15.

1878. Арестованы Оболешев-Сабуров, Адр. Михайлов и много других "землевольцев".

16.

1905. Первая Всероссийская забастовка.

Великое народное движение, выразившееся в небывало грандиозной стачке, руководимой пролетариатом, но поддержанной широкими массами населения и отчасти даже буржуазии в узком смысле этого слова, породило взрыв энтузиазма как в России, так и за ее пределами.

Это важнейшее событие последних лет приходится рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения роли, которую сыграла массовая политическая стачка в судьбах русской революции, и с точки зрения международной тактики революционного пролетариата. Уже самый ход стачки, ее невероятный размах переполнял сердца участников и сочувствовавших наблюдателей какой-то сладкой гордостью; коллективность выступила с неслыханною до того силою; неожиданно каждый почувствовал миллионы братьев рядом с собою, миллионы душ, настроенных в унисон, а от этого в душе каждого мощно звучал собственный протест, готовность, упование. И вместе с тем в воздухе была разлита тревога. Чувствовалось напряжение почти нестерпимое. Дышали горячкой. Говорили в самозабвении, стараясь себе и другим дать уверенность на место радостной, но жуткой тревоги. Слушали, готовые на все, и шумно расходились с митингов, спрашивая у себя, у осеннего неба, у каменных громад: "что же теперь будет?" И снова бежали на митинг воочию, на ощупь ощутить коллективность, согреться, создав общее пламя, и жадно слушать ответ на вопрос: что же будет? А промышленность стояла, Движение поездов прекратилось. Почта и телеграф были ненадежны и потом забастовали. Никто не мог сказать с уверенностью, что переживает армия и когда будет стрелять ружье.

И явился на свет знаменитый манифест 17-го октября. Чуть не все поголовно ему обрадовались. Чуть не все отнеслись к {272} нему, как к факту простому, ясному, между тем как дело только запутывалось этой кажущейся ясностью. Напряжение разрядилось, - это казалось главным для больших обывательских и полуобывательских масс. После дней задержанного дыхания, сердечной судороги, страстного ожидания - возможность широко вздохнуть, широким вольным кличем крикнуть:

"товарищи, победа, свобода!".

Потекли дни победы и свободы. Торжествовали пели, радостно манифестировали, Не сразу понимали кровавые вести, предполагали недоразумение. Порядочно крови нужно было, чтобы вытрезвились.