Читать «Красная Бурда (сборник 1997-98 годов)» онлайн - страница 42

Скрябин фиксировал каждое слово. Плеханов между тем не на шутку увлекся.

– Вы тут вскользь упомянули еще о трех китах… помнится… огонь, потом этот орел и, кажется, боги. Конечно, можно и так. А можно копнуть и поглубже. Вы ведь неисправимый субъективный идеалист?! Hу, так и творите в рамках своего субъективного идеализма. В жизни эта философия гроша не стоит, а в искусстве очень даже неплохо смотрится… Сделайте темы симфонии более нутряными. Отдалитесь от конкретики. Преодолейте, черт возьми, материальную основу!… Первая тема пусть будет, скажем, темой идеи творящего принципа, возникающей из космического тумана на фоне мистической гармонии…

– Чуть медленнее! – ломая грифель, взмолился Александр Hиколаевич.

– …на фоне мистической гармонии, – терпеливо повторил Плеханов.

– Дальше!

– Дальше – тема вторая. Я вижу ее весьма лаконичной, созданной для медных духовых…

– Тема воли? – с полуслова подхватил Великий Композитор.

– Конечно! В мелодическом рисунке я предложил бы здесь большие интервалы в самом конце…

Александр Hиколаевич схватил еще несколько листов и карандашей.

– Третья тема, – продолжал недавний натурщик, – это тема разума. Согласитесь, неплохо бы сюда пару-троечку флейт, да чтобы тоника непременно чередовалась бы с доминантой!

– Четвертая – это тема томления! – уже сам заговорил Великий Композитор.

– Точнее – не просто томления, а пробуждения души через томление и страдание! – уточнил Плеханов.

– Да, да, – горячо закивал Скрябин. – Здесь будет хроматический ход вверх в верхнем голосе…

– Как у Баха, – согласился Плеханов. – Пятая тема, – он поднял указательный палец, – тоже, как ни странно, тема томления. Кашу, как говорится, маслом не испортишь. Томиться так томиться!

– Hо уже без хроматического хода, – погрозил Георгию Валентиновичу Александр Hиколаевич. – Возьмем сюда другой символ страдания – вздох, повторение полутона!

Плеханов даже засмеялся от удовольствия.

– Естественно! А шестая тема?

– Тема движения, игры, творческого духа! – выпалил Скрябин. – Подвижный, полетный характер, скачок вниз на кону!

– Седьмая?! – Плеханов встал и раскрыл объятия другу.

– Седьмая, как и вторая – тема воли. Лаконична, конструктивна, представляет собой ряд ходов на кварту вверх фанфарного типа! – на одном дыхании выдал Скрябин и шагнул навстречу Плеханову.

Они обнялись и тут же, устыдившись чувства, снова сели по разные стороны стола.

Курили оставленные Татьяной папиросы.

– Симфонийку я теперь за неделю доведу до ума, – пообещал Скрябин. – Спасибо, что помогли.

– Чего уж там! – Плеханов поднялся, потрогал сохнувшую одежду. Манишка отвердела и погнулась. Он выпрямил ее на ладони.

– Слышали, – переменяя тему, спросил Скрябин, – Ленина на дуэли убили, и на Зимний нападение было. Говорят, господин Сувениров отличился? – Великий Мыслитель скривился, как от почечной колики.

– Эти люди мне давно неинтересны. Мое дело – теория. А всякие там вооруженные восстания – для авантюристов и недоумков. Давайте же оставим это!