Читать «Хаджи» онлайн - страница 75

Иногда, сидя во дворе, мы пытались разгадать послание Мохаммеда. Нас смущали даты и имена и многие несовпадения. Казалось, Коран что-то напутал насчет Девы Марии, которая якобы родилась за несколько столетий до Иисуса, но мне не хотелось вопросами навлечь на себя указку господина Салми.

А кроме того, спрашивать было бесполезно. Если человек не святой либо большой ученый, следовать Корану невозможно.

Сура 3 в 114 и 116 стихах предостерегает благоверных, то есть нас, мусульман, от дружелюбия к евреям, потому что они вероломны и счастливы тогда, когда благоверным плохо.

Сура 7 предупреждает, что евреи не могут ночью спать из опасения, что мусульмане разберутся в их заговоре против Аллаха.

Сура 16 показывает, что евреи продажны, потому что отвернулись от ислама, и му-сульмане правы, что призывают к их наказанию.

От суры 2 до конца Корана в суре 114 Мохаммед устанавливает все правила жизни для благоверных, чтобы они могли воссоединиться с ним в раю. Нам всем нравилось, как ислам объявил вечную войну неверным, и все мы надеялись остаться в живых, победив их.

Когда у господина Салми голова становилась совсем мокрой, он часто взвизгивал:

- Мы в арабских странах знаем, как поступить с евреями и неверными. Сура 22 го-ворит нам об этом лучше, чем что-либо другое. Попрекаемый евреями в Медине, Мохам-мед говорил, что "проявив холодность, они, евреи, уклонились с пути Аллаха; для них в этом мире уготовано унижение, а когда настанет день воскрешения, мусульмане заставят их почувствовать вкус наказания сожжением".

Раз или два перед тем, как идти в школу, я пытался задать вопросы о Коране дяде Фаруку, но в ответ получал шлепок, а если был за пределами досягаемости - угрозу.

Единственной сурой, которую большинство мусульман знало и понимало, была сура 1, простая молитва из семи строчек. Как и все суры, она начинается словами: "Во имя Ал-лаха, милостивого, сострадающего". Это молитва, обращенная к Аллаху, признающая за ним силу Судного Дня и умоляющая почитателя оставаться на тропе праведности. Ос-тальное в исламе и Коране оставлено на объяснение святыми людьми, ибо у нас нет фор-мального священнического сана.

Всякий день, когда мы с мамой шли мимо киббуца Шемеш, мне было все более лю-бопытно. Когда маме снова разрешили остаться в доме, мой брат Омар взял палатки на ба-заре. Омар был ленив, и меня тяготило, что я завишу от него, чтобы вовремя попасть в школу.

Я так хорошо читал и писал, что отец начал понимать, как ценно для него мое вели-кое будущее. Всякий раз, когда представлялась возможность, я старался подобраться к нему, но всегда возле него был Камаль, который отрезал мне дорожку. Но я был смелый, потому что становился грамотным, и однажды вечером я посмотрел отцу прямо в глаза и попросил разрешения съездить автобусом в Рамле и обратно. Туда ходил арабский авто-бус, и предупредив меня, чтобы я никогда не ездил еврейским автобусом, отец согласился.