Читать «Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары» онлайн - страница 279

— Благородный Маркус, ты, случайно, не знаешь, как с ней обращаться?

— Благородному лагату возиться с ценикой не пристало, — в голосе кагманца привычно сочетались шутливость и серьезность. — Вот если бы у тебя была олинта, я бы сыграл. А на этом… Чего проще — бери аккорды и аккомпанируй.

— Чему?

— Что значит — чему? Тому на чём играют.

— Прости, благородный лагат, но у нас нет другого инструмента. Я собираюсь играть на этом.

— На этом — играть? — теперь кагманец был не на шутку озадачен. — Балис, на ценике не играют. Это невозможно.

— Это как посмотреть.

Остальные путешественники с интересом следили за этим разговором. В глубине души Сашка наделся, что офицер тут же что-нибудь сыграет, но этого не произошло. Довольно долго Гаяускас то ли настраивал инструмент, то ли сам настраивался на него: брал ноту, потом подкручивал колки, снова брал и снова подкручивал. Женька уже не знал, куда деться со скуки, и стал подумывать, как об этом сообщить остальным. Быть слишком невежливым ему не хотелось, но если дурью мается взрослый человек, это не значит, что мальчишка должен безропотно терпеть — потому что младше. "Сейчас скажу", — решил маленький вампир, но в этот момент морпех вдруг взял громкий аккорд и чуть нараспев заговорил:

Что будет — то и будет Пускай судьба рассудит Пред этой красотою Всё суета и дым… Бродяга и задира Я обошел пол мира Но встану на колени Пред городом моим…

А следом пошел проигрыш. Не такой мелодичный, как в фильме, но это была именно музыка, а не отдельные аккорды. Женька сразу вспомнил название фильма — "Достояние республики", там эту песню пел известный актер, которого очень любила Женькина мама. Он ещё играл в комедии "Бриллиантовая рука", которую очень любил папа. Только вот фамилию актера Женька никак вспомнить не мог. А Балис продолжал петь:

Не знаю я, известно ли вам, Что я — певец прекрасных дам, Но с ними я изнемогал от скуки. А этот город мной любим, И мне ничуть не скучно с ним Не дай мне бог, не дай мне бог, Не дай мне бог разлуки…

И здесь — характерный проигрыш. Нижниченко тяжело вздохнул. Раньше и небо было голубее и голуби — небеснее. Где-то в районе тридцатипятилетия он начал ловить себя на том, что смотрит фильмы своего детства с какой-то особой грустью. И с сожалением о Советском Союзе, всемогущем КГБ и прочая это не имело ничего общего. Просто, когда-то севастопольский мальчишка, крепко вцепившись руками в сидение стула, с замиранием сердца следил за развернувшемся на экране черно-белого «Рекорда» штурмом монастыря, захваченного бандитами-лагутинцами, и не меньше своего ровесника Иннокентия переживал за жизнь чекиста Макара. А теперь этот мальчишки давно уже где-то далеко в прошлом. А жаль…