Читать «Римский карнавал» онлайн - страница 68
Виктория Холт
— Наш отец говорит…
— Я знаю, что говорит наш отец. Имей своих любовниц — десять, двадцать, сто, если надо. Развлекайся, как хочешь… наедине. А на людях не забывай, никогда не забывай, что ты сын святой церкви. Клянусь всеми святыми, что я избавлюсь от необходимости служить церкви, я стану вести себя так, что отцу придется освободить меня.
— Но ты сделаешь его несчастным.
— А как насчет того, что он сделал меня несчастным?
— Это ведь для твоего продвижения.
— Ты слушаешь его, а не меня. Я вижу это, сестренка.
— О нет, Чезаре, нет. Если бы я знала, что могу тебе чем-то помочь, я бы охотно сделала для тебя все.
— И все-таки ты печалишься об отце. Ты с таким сочувствием произнесла: «Его сделает это несчастным». И ни слова о том, как несчастлив я.
— Я понимаю, что ты несчастлив, дорогой мой брат, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы положить конец этому несчастью.
— Правда? Правда, Лукреция?
— Все… все возможное.
Он обнял ее за плечи и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— В один прекрасный день я могу попросить тебя выполнить свое обещание.
— Я буду ждать. Я буду готова, Чезаре. Он горячо поцеловал сестру.
— Ты успокаиваешь меня, — сказал он. — Разве ты не всегда делала это? Любимая моя сестра, никого на земле я не люблю так, как люблю тебя.
— И я люблю тебя, Чезаре. Разве этого недостаточно, чтобы чувствовать себя счастливыми, несмотря на все испытания и трудности?
— Нет, — крикнул он, глаза его пылали. — Я знаю, для чего я рожден. Я должен быть королем. Завоевателем! Разве ты сомневаешься в этом?
— Нет, не сомневаюсь. Я всегда вижу тебя королем и завоевателем.
— Дорогая Лукреция, когда мы прогуливались вместе с Фьяметтой верхом, ты смотрела на развалины и размышляла о прошлом. В нашей истории один великий человек. Он покорил многие страны. Он жил до того, как был построен Колизей, он один из великих, чья родина — Рим. Ты понимаешь, о ком я говорю.
— О Юлии Цезаре, — ответила девушка.
— Великий римлянин, великий завоеватель. Я представляю его пересекающим Рубикон, знающим, что вся Италия лежит перед ним. Это происходило за сорок пять лет до рождения Христа, и с тех самых пор нет ни одною похожего на него. Ты знаешь, какой у него был девиз? Aut Caesar, aut nihil!. Лукреция, с этого момента я принимаю этот девиз. — От сознания собственного мнимого величия у него горели глаза. Он был уверен в нем, заставляя поверить в свое величие и свою сестру. — И послушай, ведь не зря меня назвали Чезаре. Был только один великий Цезарь. Я стану следующим.
— Конечно! — воскликнула Лукреция. — Я в этом уверена. Пройдут годы, и люди станут говорить о тебе, как сейчас говорят о великом Юлии. Ты будешь великим полководцем…
Лицо его неузнаваемо изменилось.
— А наш отец сделал меня священником!
— Но ты ведь станешь папой римским, Чезаре. В один прекрасный день ты станешь папой. Он в гневе топнул ногой.
— Папа правит в тени, а король при свете дня. Не желаю быть папой. Хочу быть королем. Я хочу объединить всю Италию под своими знаменами и править… сам. Это задача короля, а не папы.