Читать «Римский карнавал» онлайн - страница 64
Виктория Холт
Джованни, конечно, не слушался отца. Об этом писали в своих письмах Фира и Пертуза, эти письма повергали папу в мрачное настроение — временно, прежде чем он воспрянет духом и скажет, что, несмотря ни на какие слухи о сыне, его любимый мальчик сделает все, что хочет от него отец.
Приходили и мрачные письма от Джованни. Его свадьба состоялась в Барселоне, на ней присутствовали король и королева Испании, что являлось высочайшей честью и демонстрировало их отношение к Марии. Но, писал юноша, он не испытывал влечения к жене: она была скучна, лицо ее было слишком длинно, она вызывала в нем отвращение.
Лукреция старалась не вспоминать о том дне, когда пришло письмо от Фиры и Пертузы, сообщавших, что Джованни не хочет делить постель с женой и вместо того, чтобы спать с новобрачной, отправился в компании приятелей рыскать по городу в поисках молоденьких девушек, чтобы похитить их и изнасиловать.
Это было ужасно, потому что если Александр простит своего сына, то король Испании не сделает этого, а жена Джованни приходилась родственницей королю и принадлежала королевскому дому и, конечно, не должна испытывать подобного унижения.
Первый раз Александр обо всем этом написал сыну, внизу несколько строк приписал Чезаре — это он сделал с огромной радостью.
Лукрецию огорчало поведение Джованни. Она знала, что отца беспокоит положение дел, он волновался, и Лукреции, любившей отца всем сердцем, становилось больно при мысли о его переживаниях и тревогах.
Она плакала при нем, он обнимал ее и горячо целовал.
— Дорогая моя, — говорил он, — ты никогда не причинишь боль своему отцу, милая моя, милая моя девочка.
— Никогда, отец, — уверяла она его. — Я скорее умру, чем сделаю тебе больно.
Он прижимал ее к себе, называл самой любимой и говорил, что едва ли сможет прожить без нее хоть один день.
Но буря проносилась, и снова Александр становился веселым, его жизнерадостность брала верх, несмотря на то, что Джованни в своем письме отвечал, что отец своими упреками превратил его в самого несчастного человека на свете, никогда он так не страдал.
Александр плакал над письмом и упрекал самого себя.
Он прочитал письмо Лукреции, послав за дочерью сразу же, как получил его.
— Не могу понять, как ты можешь верить в те жуткие донесения, которые были написаны злобными людьми, теми, кому нет дела до истины…
— Вот видишь! — торжествующе вскричал Александр. — Мы не правильно судили о нем.
— Тогда выходит, что Фира и Пертуза лгали? — воскликнула Лукреция.
В обычно мягких серо-голубых глазах Лукреции появились искорки страха. Она испугалась за тех двоих, которые выполнили требования святого отца и кого теперь ожидало наказание, чтобы Александр смог доказать правоту Джованни.
Папа махнул рукой.
— Не имеет значения, — сказал он. Он не хотел обсуждать тот фалл, что два человека, которым он доверил сообщать всю правду, подвели его; он не хотел признавать, что знает лживость сына. Гораздо приятнее верить, что Джованни не лгал.