Читать «Симон-отступник» онлайн - страница 7

Все слушали молча, не догадываясь еще, куда он клонит. Дюк же сделал короткую паузу и завершил:

– Потому мы перевезем вас за море бесплатно в надежде, что вы рассчитаетесь с нами из первой же добычи.

Все зашумели и засмеялись от радости, как будто дюк преподнес им Бог весть какой подарок. Даже Симон улыбнулся – впервые за долгое время. Брат же его Гюи засиял. Оба они ненавидели Венецию и остров святого Николая лютой ненавистью и одна только мысль о том, что скоро они покинут эти места, была для них радостной.

Дюк перемолвился с некоторыми из баронов добрыми словами. Симон протолкался к старцу и проговорил:

– Прошу простить мне дурные мысли о вас, дюк Дандоль.

Старик пошевелился, дернул своим высохшим лицом в сторону голоса.

– Кто здесь? – спросил он.

– Симон де Монфор.

– Господь с вами, мессир, – милостиво молвил старец.

И отбыл, поддерживаемый под руки своими герольдами. Его водрузили на галеру, и вскоре корабль, трепыхая в воздухе лентами и флажками, направился в сторону дворца, нырнув в каналы, которыми источена вся Венеция, точно порченое яблоко ходами червей.

На острове поднялось великое ликование. Откуда-то из самых дальних – наидальнейших – запасов, куда не дотянулась жадная ручонка венецианских заимодавцев, извлекалось доброе вино, привезенное еще из Франции, добывались сыр и даже мясо, все это жарилось и варилось, нарезалось и поглощалось с большой скоростью и огромным душевным весельем.

Симон сидел возле маленького костра, разведенного чуть поодаль, у его палатки, и неторопливо глодал кость, обкусывая с нее мясо. Время от времени он обтирал ломтем белого хлеба жир со рта. Тощая встрепанная девица с желтыми волосами, за которую Симон лично внес одну марку, вертелась вокруг, норовя вспрыгнуть к нему на колени. Симон отмахивался, лениво и добродушно, и время от времени совал ей кусок хлеба с впитавшимся жиром. Улыбаясь, девица, похожая на мышь, мелко грызла хлеб. И Симон улыбался ей.

По лагерю бродили веселые пьяные люди с крестами на одежде, которые таскали на копьях большие светильники. Лагерь весь переливался праздничными огнями. Светились палатки, повсюду прыгали огни факелов и ламп. Иной раз начинало казаться, будто в лагере вспыхнул пожар, но это горела наша буйная веселость. Всем было радостно оттого, что завтра мы покидаем эту скучную мокрую землю.

На то земля и мокрая, чтобы любой огонек, едва вспыхнув, тотчас же погас. Наутро дюк собрал у себя во дворце наивысшую латинскую знать из тех, кто не носил короны, и продолжил свои вчерашние речи.

– Мессиры, – так сказал дюк, удобно устроившийся в своем позолоченном кресле с бархатным сиденьем, – надвигается зима, когда никто не посмеет пуститься в плавание через открытое море. Осенний Иоанновский переезд в Сирию уже свершен, а затем безопасное время наступит только в марте. Так что зиму вам предстоит провести с нами.

Услышав эти речи, бароны и графы омрачились. Однако дюк знал, что делает, и потому продолжал уверенно:

– Однако ж я не хотел бы – мы все не хотели бы, – чтобы вы просидели всю зиму на острове святого Николая, зная за собою долги перед нами. И потому вот вам мое предложение. Мне хорошо ведом один город неподалеку, где можно взять хорошую добычу и таким образом рассчитаться с нами…