Читать «Жизнь и смерть Арнаута Каталана» онлайн - страница 26
Елена Владимировна Хаецкая
Вот таков Каталан!
Имеются у него и иные достоинства, с которыми донна не спешит познакомиться. Каталана это весьма огорчает, ибо он предполагает получить от такого знакомства немалое удовольствие.
И вот служанка, бесстыдно лыбясь (во всё уж мыслями, небось, проникла чертовка!) впускает Каталана в дом и ведет по лесенке наверх, на второй этаж, в жилые покои, где на полу благоухает свежая солома, а на стене висит гобелен с изображением обезьянок, вкушающих фрукты.
– Ах, это вы, мой милый кавалер! – говорит донна Гарсенда и усаживается поудобнее, и складывает ручки на коленках, смиренница. – Прошу вас, садитесь напротив, дабы я лучше могла видеть ваше лживое лицо!
– Отчего же вы называете мое лицо лживым? – притворно удивляется Каталан, однако резво исполняет просьбу донны.
А служанка, тихонечко хихикнув, затворяет за собой дверь.
Конечно, донна права. Конечно, такой продувной бестии, как Арнаут Каталан, свет не видывал, да только говорить об этом вот так открыто, право, не стоит. Ведь касательно донны Гарсенды у Каталана имеются определенные намерения, которым весьма повредит подобная правда.
И потому, скромно выказывая приязнь, он заводит с дамой приличную беседу, чтобы и увлечь, и развлечь, и расширить кругозор, а к делу приступать не спешит.
– Вот, моя госпожа, мы окружены множеством самых разнообразных животных и скотов и смотрим на них сообразно их внешнему виду, а между тем многие из них, кроме гадов, носят в себе человеческую душу.
Так вполне благочестиво начинает беседу Арнаут Каталан.
– Как это? – спрашивает донна Гарсенда, а сама берет с серебряного блюда виноград и кушает.
– Ведь души, моя госпожа, – приступает к объяснению Каталан, а сам ненароком притрагивается к донне – к тому месту, где тонкое полотно слегка набухает на груди. Донна в некотором недоумении опускает глаза на свою грудь. Каталан нехотя убирает руку. – Все души, госпожа моя, после смерти вновь возвращаются на землю и воплощаются в новых телах.
– Для чего это? – спрашивает донна.
– Для того, чтобы искупить грехи прошлой жизни, ведь над каждым из нас тяготеет родовое проклятие, – благочестивым тоном ответствует Каталан. – С грехом мы приходим в этот мир.
– Неужто все? – спрашивает донна.
– Кроме нерожденных младенцев.
Донна тихонечко вздыхает – от страха и непонятного томления.
Уже увереннее Каталан продолжает:
– И сообразно с тем, кем был человек при жизни, душе его определяется искупление. Так, взять, скажем, осла.
– Осла?
– Ну да, дикого осла, онагра.
– Фи, сеньор, сие неблагозвучно.
– Мадонна, дикий осел, если не может отыскать себе пропитания, тотчас начинает громко реветь. Он ревет изо всех сил, пока не лопнет, забрызгивая все вокруг кровью из кишок… Ах, мадонна, иной раз думается мне, что такова будет моя участь после смерти, ибо я вечно голоден и кричу по площадям, выпрашивая себе на пропитание!
– Ах, что за глупости вы говорите! Прекратите немедленно, или я рассержусь!