Читать «Мокрушники на довольствии» онлайн - страница 11

— Ну, что на этот раз? — спросила она.

— Он исчез, — ответил я. — Придется опять звонить Эду.

Я позвонил. Мне ответил Тони Борода, и мы немного помычали друг на друга. Потом трубку взял Эд, и я рассказал ему, что случилось.

— Что ж, ладно, — рассудил Эд. — Ты должен его найти. Отыщи его и спрячь куда-нибудь. Совещание начнется в девять утра в кабинете Клэнси Маршалла. Найди Билли-Билли, запихни в какое-нибудь убежище и приходи к девяти. А после совещания повезешь его к Бабусе.

— Он перепуган, Эд, — сказал я. — Бог знает, куда он теперь побежит.

— Куда-то ведь ему надо бежать. Ты его знаешь, знаком с его знакомыми. Он пойдет к кому-нибудь из них. Найди его. А в девять будь у Клэнси.

— Хорошо, Эд. — ответил я, положил трубку и поморщился, взглянув на Эллу. — Придется отправиться на поиски этого воришки. Так что ложись и спи. Сегодня не наша ночь.

— Тебе уже пора в путь? — спросила Элла. — Или ты можешь посидеть еще несколько минут?

На ее лице больше не было выражения тревоги, Элла улыбалась мне, давая понять, что все в порядке.

— Наверное, особой спешки нет, — сказал я, думая о том, что задержка может заставить дежуривших снаружи полицейских утратить бдительность.

— Прекрасно.

Я ушел из дома через полчаса.

2

За стенами моего жилища лежал город, страдающий зловонной отрыжкой. Воздух был влажным и горячим, поэтому приходилось прилагать особенные усилия, чтобы дышать.

Я подумал о Граймсе и решил, что, возможно, он поставил на противоположной стороне улицы своих мальчиков и теперь они ждут, когда я отведу их к Билли-Билли Кэнтелу. Я оказался единственным пешеходом на тротуарах, почти все окна в домах через дорогу были темны, свет горел только у двух-трех филинов-полуночников на верхних этажах. Вдоль тротуаров стояли машины, но спустя четыре с небольшим часа их тут не будет, поскольку в восемь утра вступит в силу запрет на стоянку. При свете дня не было бы видно, что все эти машины выкрашены в два-три цвета: пастельный, розовый и голубой с оттенками, как в любых детских яслях. Но сейчас, в темноте и духоте, в четвертом часу пополуночи, машины казались черными. Даже хром их молдингов выглядел весьма тускло.

Слева от меня, чуть поодаль, торчал фонарь; еще один виднелся справа, через дорогу. Вероятно, ребята Граймса сидят в одной из машин, припаркованных прямо напротив, в тени, куда не доставал ни один из этих фонарей.

Моя улица — одна из западных восьмидесятых, тут одностороннее движение в восточном направлении. Гараж, в котором я держу свой «мерседес», расположен на западном краю квартала, и попасть в него можно как с моей улицы, так и с проспекта Колумба. Если какой-нибудь легавый захочет увязаться за мной и если он стоит посреди квартала лицом к центральному парку, а я выеду на проспект Колумба и покачу к центру, легавому этому придется объехать весь квартал, чтобы добраться до того места, откуда и стартовал. Значит, уйти от соглядатаев будет не очень трудно.

Я побрел к гаражу. С первого же шага меня прошиб пот. Я чувствовал, как на лбу набухают капли испарины, готовые вот-вот побежать вниз, миновать преграждающие путь брови и добраться до глаз. Я был в пиджаке цвета мокрого асфальта, и белая сорочка под ним уже промокла насквозь и липла к телу, а галстук сжимал шею как горячая веревочная петля. Было слишком жарко и душно, чтобы шевелиться самому, да еще шевелить мозгами, не говоря уже о том, чтобы покинуть квартиру с кондиционером и обшаривать Нью-Йорк в поисках жалкого обормота, имеющего «друзей».