Читать «Эн-два-0 плюс Икс дважды» онлайн - страница 44

Возник единственный в истории случай: состоявшееся заседание русского парламента было, по-видимому, "высочайше повелено" _полагать_небывшим_. Стенограммы его - об этом тоже, очевидно, запрещено было упоминать подверглись уничтожению в присутствии особо - уполномоченных чинов министерства внутренних дел. Всё было затерто как гуммиластиком.

В думе 12-го, совершенно случайно, только лишь в качестве кавалеров при знакомых дамах, присутствовали два представителя аккредитованного при Санкт-Петербургском дворе дипломатического корпуса - фигуры далеко не первого ранга - военный атташе Аргентины го сподин Энрико Флисс и морской атташе Великобритании Гарольд Гренфельд. На следующее утро обоих навестил вот уж сейчас не упомню, кто тогда был мининделом - уже Сазонов иди еще Извольский? - кто-то из самых высших лиц. Побеседовав с обоими, сановник и сам убедился, и их убедил без труда, что при создавшемся положении единственная возможная политика для всех - хранить гробовое молчание обо всем, что они видели, слышали, и - главное! - что сами говорили и делали вчера. Это было строго выполнено всеми участниками.

После этого фантастическое - состоявшееся, но никогда не бывшее заседание Государственной думы от 12 мая одиннадцатого года навеки ушло в небытие.

Сами сообразите: какие можно сделать заключения по этому поводу? Что могло произойти в думе? В повестке не значилось пунктов, требовавших "закрытых дверей", речи не шло ни о "государственных тайнах", ни о морских программах, ни о реорганизации армии. А те м не менее стряслось что-то такое, что лишило языка всех_решительно_депутатов_всех_до_единой_ партий и фракций думы. Значит, произошло нечто, в чем каждый ощущал себя если не виновником, то соучастником, и причин чего он никак не мог даже самому себе объяснить. Во всех других случаях, разумеется, Марков или Пуришкевич никак не упустили бы сообщить о том, что стряслось с Гегечкори или Чхеидзе; точно так же - любой кадет не утаил бы ничего скандального, если бы оно было сотворено "крайним правым". Но, видимо, в _этом_ случае даже самые длинные языки укоротились...

Это могло означать одно: сами участники заседания не в состоянии были найти причину случившемуся с ними со всеми. Оно и естественно: причину эту знали только мы. Имя ей было ВЕНЦЕСЛАО ШИШКИН, БАККАЛАУРО!

Вот как это всё у него получилось.

Восьмого или девятого мая по какому-то поводу у нас в квартире не осталось никого, кроме Палаши. Она-то вечером и передала мне записку от Шишкина: он приходил, никого не застал и ушел недовольный.

На сей раз Шишкин писал на какой-то дамской раздушенной бумаге с игривыми рисуночками вверху; писал он огрызком химического карандаша и, как всегда, по-русски, но латинскими литерами и с собственной орфографией: