Читать «Эн-два-0 плюс Икс дважды» онлайн - страница 10

Случалось, баккалауро являлся мрачным на простейший зачет, высиживал в грозном молчании час или два, вслушиваясь в ответы, внезапно вставал и уходил. "Не подготовлен... Не смею отнимать драгоценное время..." Бывало, он резался не на жизнь, а на смерть с самыми свирепыми экзаменаторами, забрасывая их парадоксами, дерзил, говорил резкости и уносил всё же с поля боя завоеванную в битве пятерку. И когда его кидались поздравлять, сердито цедил сквозь зубы: "А, это все - чепуха!" Его давно уже перестали спрашивать: "А что же - не чепуха?" Если кто-либо новенький задавал этот вопрос, Шишкин прожигал его насквозь огненным взглядом. "Закись азота!" - с маниакальным постоянством, сразу утрачивая чувство юмора, бросал он. Так к этому и о тносились: "Пунктик!"

Черты его личности открывались нам постепенно и не вдруг: так дети подбирают картинки из причудливо вырезанных деталей. Узнали, что живет он где-то у черта на куличках, на Малой Охте или за Невской лаврой, снимает угол у хозяина. Нельзя понять: то ли он за стол и квартиру консультирует этого хозяина - гальванопласта и никелировщика, то ли договорился и в его мастерской проводит какие-то собственные опыты... И - чем дальше, тем больше - всё, что нам удавалось узнать о нашем Шишкине, пропитывалось дымкой ка кой-то таинственности.

На моем личном горизонте он некоторое время маячил вдали, "в просторе моря голубом". И вдруг, в роковой день, крайне заинтригованная Анна Георгиевна прошептала мне в прихожей:

- Павлик, вас там кто-то дожидается... Кто это? Я заглянул в щелку:

- Это? Баккалауро... Шишкин!

Ее глаза недоуменно округлились, но ведь сверх сего я и сам ничего не знал.

Венцеслао сидел на утлом диване моем, пребывая в перигелии, в лучах отеческой любви. На столе стояла корзинка от Елисеевых с разными "гурмандизами". Рядом красовалась бутылка хорошего вина, а владелец всего этого изобилия, аккуратно сняв ботинки, оставшис ь в новеньких шелковых носках, уронив на пол газету Речь". дремал в задумчивой позе с таким видом, точно привык тут дремать уже много лет.

С этих пор его постоянно можно было встретить у меня: на Можайской, 4, он стал... Ну нет, это было бы неверное утверждение: своим он стать не мог нигде. Таким своим может оказаться разве лишь страус в стаде быстроногих антилоп: бежим вместе, но вы млекопитающие, а я - птица!

Среди нас он выглядел марсианином. Анна Георгиевна скоро пришла к мысли, что он пришелец из мира четвертого измерения: она почитывала романы Крыжановской-Рочестер, не к ночи будь таковая помянута... Мило общаясь с нами на некоем определенном уровне, он ни когда не позволял с собой никакой фамильярной близости.