Читать «Все, наконец» онлайн - страница 5

(Смеется, берет разбег и делает прыжок.)

340

(Делает еще прыжок.)

350

(Делает маленький прыжок.)

359

(Делает большой прыжок.)

365

(Разбегается и делает большой прыжок.)

380

(Еще один большой прыжок.)

400

(Тишина. Он тяжело дышит.)

Это совсем не просто -- покончить с собой. Я позвонил в городское бюро обслуживания и сказал, что нуждаюсь в информации относительно смерти. Меня соединили с руководителем городского погребального музея. "Существует три тысячи книг на тему смерти", - сообщил он мне по телефону. Если у меня нет времени на их чтение, то возможно присоединиться к групповой экскурсии по музею умирания. Если же я покажусь ему достаточно симпатичным, можно будет договориться об индивидуальном осмотре музея.

Я позвонил в фирму под названием "Фирма ритуальных принадлежностей и погребальных услуг". Управляющий заметил, что похоронные фирмы - это не мебельные магазины, предлагающие свои товары по сниженным ценам, здесь речь идет о предметах, исполненных благочестия. Детали можно обсудить только при личной встрече. Являюсь ли я близким родственником усопшего? В ответ на мое искреннее утверждение, что я намереваюсь покончить с собой, но не желал бы обременять близких излишними хлопотами, он повесил трубку.

В следующей фирме, представленной в телефонной книге как погребальная, предприятие, мне заявили, что главная проблема - это не гроб или надгробный камень, а сложности с захоронением. По сравнению с количеством мест для могил количество трупов слишком велико. На кладбищах становится все теснее, но с другой стороны, люди становятся все требовательнее, желают иметь все более просторные участки для могил, все более монументальные надгробия, а места для этого не хватает. Возникла ситуация, похожая на положение с холодильниками. Проблема сегодня не в том, как произвести холодильник, как его продать, а в том, куда его потом девать.

(Пауза.)

Мир будет скоро переполнен трупами, холодильниками и другими трудноустранимыми вещами. Просто гора трупов, и холодильников, и тостеров, и видеомагнитофонов. А на вершине горы сижу я, неустранимый, и молю о моем устранении, о переходе в состояние разложения, молю о погребении, жажду отдаться на съедение червям, подвергнуться распаду, тлению. Тостер и телевизионная антенна впились в мою все еще живую задницу и проклинают меня, обрекая на бессмертие. На каком числе я остановился. Я уже не знаю. 400? 410? 420? Ради простоты начну-ка я опять с 400.

400

401

402

403

404

405

406

407

408

409

410

411

412

13

14

15

16

17

18

19

20

420

421

422

423

424

425

426

427

428

429

430

Я бродил, ведомый господином Бергером, руководителем музея погребения, осматривая экспозицию. Он продемонстрировал мне весь арсенал предметов, сопутствующих умиранию, показал мне все имеющиеся гробы. Я всегда страдал клаустрофобией. В кинозалах, в театрах я всегда сижу на крайнем месте, глядя на выходные двери, постоянно готовый покинуть помещение, чтобы не задохнуться. Мне безразлично, в каком из гробов Бергера я буду лежать, в старинном или современном, в цинковом, жестяном, дубовом, еловом. Боюсь, что все они будут мне узки. Тяжесть земли рано или поздно продавит любую крышку, даже самую прочную. Крышка будет давить мне на грудь, все сильнее и сильнее. Мое дыхание замедлится, лицо станет багровым, глаза вылезут из орбит, жилы набухнут. Мой зов "На помощь", заглушит давящий груз. Я распоряжусь, чтобы меня сожгли. Хотя, надо сказать, я весьма чувствителен к жаре.