Читать «Все, наконец» онлайн - страница 3

(Смеется и продолжает считать.)

301

302

303

304

305

306

(Танцует в ритме счета, не отнимая пистолет от виска.)

307

308

309

310

Это был танец, головокружительный танец.

311

312

313

314

315

Я завершил бессодержательный период своего существования, став внештатным сотрудником второразрядной газеты и начав описывать мир так, как его описывали все. Я писал колонки для крупной ежедневной газеты. Взывал к благоразумию, когда все взывали к благоразумию, критиковал то, что в данный момент считалось достойным критики. Когда возникали военные конфликты, я клеймил как агрессора того, кого агрессором считали все. Я выступал против государственного регулирования экономики и за бoльшую свободу рынка, в массовом увольнении рабочих я видел единственный путь оздоровления производства. Я высказывался с симпатией, хоть и осторожно, о политиках, выступающих против засилья иностранцев в нашей стране. Время от времени я кардинально менял свои взгляды, - писал о нуждах уволенных рабочих, жертвовал свой месячный заработок на строительство жилья для беженцев и брал под защиту шефа разведки одной из бывших коммунистических стран. О смене моих убеждений я каждый раз оповещал мир -- решительно и страстно. Что принесло мне репутацию человека, мыслящего независимо. Изменяя своей жене, я звонил ей, еще лежа возле любовницы, и говорил жене те же самые ласковые слова, которыми только что осыпал другую. Подобные вещи я повторял не раз, а моя жена ни о чем не догадывалась. Когда же мой интерес к подобным играм иссяк, я покаялся перед женой во всех своих любовных связях и вдобавок присочинил еще несколько, не скупясь на детали. Изображая глубочайшее раскаяние, используя весь свой запас красноречия, я стремился вновь завоевать ее доверие, которое за минуту до того преднамеренно разрушил. Я то говорил ей правду, то лгал, пока сам не переставал понимать, действительно ли я совершил тот или иной поступок. Жена сказала, что она больше не в состоянии все это выносить и сходит с ума. Я же убеждал ее, стремясь вызвать сочувствие, что это я сошел с ума, что я болен и что мне очень нужна ее помощь. А когда она решилась мне помочь, я оттолкнул ее. Она возненавидела меня и принялась осыпать словами, как острыми стрелами, сотнями стрел, которые, подобно иглам, торчали из моего тела. А я, окровавленный еж, с улыбкой заявил ей, что все равно останусь в живых. Она вместе с сыном съехала с нашей квартиры и начала через адвокатов преследовать меня, требуя денег, я же упрочил свое положение в газете.