Читать «Сумрачный рай самураев» онлайн - страница 55

- Ничуть. Просто я невезучая. На меня где сядешь, там и слезешь... Согласись, счастье сразу же садится тебе на шею. И ты трясешься, боишься его потерять, носишься с ним, как с зассанной торбой. Рабство в розовых одеждах.

Голицын поцокал языком и пробормотал: - До чего оригинально, боже мой... Ладно, хрен с ним, со счастьем. Не про нас писано... А вот порубились сегодня славно. И action, и fantasy в одном флаконе... Любовь и смерть всегда вдвоем...

- Вдвоем - еще не значит вместе, - мрачно отозвалась Ксения и быстро спросила: - И, кстати, ты о какой любви говоришь?

После этого ее вопроса до Голицына наконец-то дошло, что пора заткнуться. Хорошо, конечно, когда у девушки осиная талия, но когда осиная попка...

Утро утрёт все утраты, даже самое хмурое и хромое утро.

Только пустили коней в галоп, как вдруг кончилась осень, будто Господь подвел под нею длинную волнистую черту белым карандашом снега. Впереди сколько хватало глаз, раскатывалось ровное заснеженное поле. Кони упирались, хрипели тревожно, прядали ушами и волочили копыта по земле. Наконец, кони стали и на шпоры уже не реагировали.

Ксения из-под ладони бросила взор в высоту и заговорила:

- Люблю небо... Знаешь за что?

- За что?

- В небе нет тупиков.

- Ага... И лыжни тоже нет.

Ксения потрепала Серебро по холке, склонилась к его уху и принялась что-то туда нашептывать. И через минуту кони уже уносили всадников по льдисто-лучистому снегу по направлению к горизонту. Хотя, в принципе, под это определение подходят все возможные существующие направления...

Снег был вдвойне похож на яичную скорлупу: и так же бел, и так же оглушительно хрустел под копытами. По-видимому, именно эта ассоциация пришла в голову Ксении, и Голицын, напрягая слух, мог слышать, как она еле слышно бормочет: "Снова в имени Христос слышу хруст хрустальных роз".

- Что я слышу? Опять стихи? - осведомился он язвительно.

- А... Это все Муза. Она, как шиза. В печке не сожжешь и в водке не утопишь. У нас к тому же лесбийская страсть.

- Ну-ну, - только и ответил на это Голицын.

Говорить вообще было трудно: слова мгновенно примерзали к губам, как монеты на морозе.

Минут пять ехали молча, потом Ксения запела негромко некую странную дорожную песню:

Ни огня, ни темной хаты,

Глушь да снег, навстречу мне

Только тигры полосаты

Попадаются одне.

Грустно, Дима, путь наш скучен,

Скучно, Дима, путь наш грустен,

Позвоночник перекручен,

Как не снилось и Прокрусту...

- Тигров не вижу, волков вижу, - сказал Голицын сквозь зубы.

Вначале они выглядели, как маленькие, прыгающие по снегу серые мячики. Но они приближались. Быстро, слишком быстро. Они бежали безмолвно, зловеще-косо загребая лапами, пустив хвосты по ветру. За ними стлался по воздуху инверсионный снежный след.

Чернота под Голицыным тревожно-зло заржал, обнажив чудовищные желтоватые зубы, вскинулся на дыбы, замолотил воздух копытами.

- Не балуй! - заорал Голицын, врезав коню по холке ребром ладони.

- Все равно по снегу не уйдем, - проговорила Ксения спокойно. - Давай спиной к спине...

Она выковала из морозного воздуха два меча, и Голицын подумал, что пора бы, черт возьми, и самому научиться этому нехитрому фокусу.