Читать «Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры» онлайн - страница 3

О Андалузия!

Ей отдаем мы голос наших сердец, хотя нам отлично известно, что и дьявол паче других возлюбил этот край испанской земли.

Сад садов, роща рощ, юдоль блаженства.

Словно по небу Млечный Путь, течет по тебе, Андалузия, кормилец Гвадалквивир — серебряная ветвь, вычеканенная из упавших звезд. Под знаком цветка померанца — под знаком любви — паришь, Андалузия, между небом и царством подземным, утопая в солнечном блеске, который зажигает в сердцах неукротимые страсти — любовь к богу или к дьяволу, — паришь, о легкое, как дыханье, видение, ярче крылышек бабочки, волоча бахрому мантильи своей по лужам крови под зарешеченными окнами красавиц.

На склонах бедер твоих кудрявятся рощи маслин и щетинятся виноградники, где гроздья багряны.

Благоуханием шафрана и мирта, душными ароматами Африки пышут заросли камышей у берегов рек, вдоль которых пасутся стада черных быков.

Край крутых контрастов, где любовь и смерть — родные сестры, где круглый год цветут розы, где под тенью надменных, порочных вельмож погибает народ в нищете, от мора и голода.

Андалузия одна могла породить Мигеля из Маньяры.

Шел 1640 год.

Из-под копыт коней маньярских стражников вздымается пыль, розовея на закатном солнце.

С грохотом грома, громко трубя, врываются они в деревни маньярских владений, и выбегают из глинобитных хижин вассалы — лица вытянуты от испуга и тревоги.

— На барщину?

— На войну?

— Чума?..

Барабанная дробь, пронзительный голос трубы. И — глашатай:

— Завтра, в день святой Каталины, и на два последующих дня отменяет работы во всех своих владениях его милость граф дои Томас Маньяра, господин ваших жизней и душ. Так решил он, дабы отпраздновать четырнадцатый год жизни единственного сына своего, дона Мигеля, за благоденствие которого молите пречистую деву!

Барабаны, труба, ликование.

О, небо! Какое счастье! Три дня будут свободны рабы!

Замок Маньяра, где родился Мигель, стоит в андалузской долине, заросшей маслинами и фисташками, в полумиле от берега Гвадалквивира.

Дон Томас граф Маньяра Вичентелло-и-Лека — глава одного из самых богатых андалузских семейств и связан узами родства или дружбы с высшими сановниками Испании.

Владения дона Томаса огромны. Между реками Виаром, Уэльвой и Гвадалквивиром, от Бренеса и Кантильяны, от Алькала до Ронкильи под Сьеррой Арасеной протянулись его нивы, пастбища, виноградники и сады. В Севилье у дона Томаса — родовой дворец неподалеку от Хересских ворот, а дома, в Маньяре, сундуки его полны золотых эскудо и дублонов.

Все предки дона Томаса вплоть до Уго Колонна, изгнавшего с Корсики сарацин, были воины. Сам Томас сражался в Италии и возвратился на родину, покрытый славой и кровью.

Отерев от крови меч своих предков, зажил дон Томас в замке своем в Маньяре тихой жизнью деревенского идальго. Этот воин духом и телом просиживал ныне два часа дважды в неделю в клетке домашнего очага над счетами, которые раскладывал перед ним его майордомо, дон Марсиано Нарини. Сдвинув брови, просматривал граф столбцы цифр, внимательный к каждому мараведи дохода или расхода. Остальное же время посвящал он забавам, навлекая на себя плохо скрытые усмешки соседей-вельмож, чья жизнь состояла из отъездов и возвращений с кровавых полей Тридцатилетней войны, уже третье десятилетие изнурявшей тогда Европу.