Читать «Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры» онлайн - страница 163

Он тычет шпагой в воздух, женщины с криком разбегаются, прячутся.

— Все наслаждения мира — мои! Хочу испить до дна всю сласть! Буду спать с твоими святыми угодницами, с царицей небес рожу бога, ибо — я равен богу! — Мигель запрокинул голову, и голос его срывается в безумном вопле. — Ну, слышишь, ты?! Почему ж не караешь меня, эй ты, всемогущий?! Потому что не можешь! Потому что тебя нет!

Возгласы ужаса наполнили вертеп, клиенты поспешно убираются прочь.

Он остался один, он корчится в муках на полу, и Руфина, на коленях, гладит ладонью его лоб.

Наперекор городу.

В час, когда в Страстную пятницу назначена процессия кающихся, Мигель встречает гостей.

Двор свой он велел превратить в пиршественный зал — прямо под открытым небом. Слуги расстелили ковры по каменным плитам, расставили столы, кресла, кушетки, и с сумерками над пирующими запылали факелы.

В день самого строгого в году поста стол ломится от мясных яств, и кувшины полны тяжелого вина.

Наперекор всему.

Гости уселись — молчаливые, испуганные. Боязливо косятся на ворота, отделяющие двор от улицы, где люди выстроились шпалерами, ожидая процессию.

Куски мяса застревают в горле гостей — ведь сегодня великий пост.

Голоса их приглушены и робки. Даже эти безбожники знают, что нынче — великий пост.

— Чего испугались, голубчики? — насмехается над ними Мигель. — У вас руки дрожат, дрожат ресницы, деточки!..

— Если нас тут обнаружит инквизиция, нас всех сожгут, — тихо сказал кто-то за вторым столом, не видный в сумерках.

— У меня вы в безопасности, — возразил Мигель. — Меня инквизиция боится больше, чем вы ее. Выбросьте это пугало из головы и пейте. За бессмертие наслаждения!

Вехоо вскочил, крикнул резко:

— Не слишком ли это, Мигель?

— Не будь смешным со своей моралью, гистрион, — обрывает его тот. — Садись, спокойно ешь и пей.

— Не хочу! Отказываюсь от вашего гостеприимства, ваша милость. Не стану я больше смотреть на ваши беснования. Не нуждаюсь в вашей дружбе. И не желаю больше валяться в вашей грязи!

И Вехоо, возмущенный, уходит.

— Задержать? — спрашивает начальник стражи у ворот.

— Зачем? — ухмыляется Мигель. — Мы ведь свободные люди.

Едва Вехоо затерялся в толпе, как послышался отдаленный треск барабанов.

Процессия кающихся приближается.

Темное небо низко лежит над городом, факелы с трудом рассеивают мрак.

— А, барабаны! — И Мигель обращается к музыкантам. — Играйте плясовую!

Музыканты колеблются, дрожат от страха.

Горсть золотых погасила страх в их совести, и инструменты грянули.

Женщины встали с мест и, с четками в руках, закружились в бешеном фанданго.

Гром барабанов нарастает, поверх него разлился траурный хорал «Stabat mater».

— Заглушить! — приказывает Мигель музыкантам.

Во всю силу взгремели гитары и лютни, флейты зазвенели смехом. Неуверенными голосами подхватили мелодию пирующие.

Звуки хорала смешались с любовной песней.

В тот момент, когда процессия кающихся поравнялась с дворцом, Мигель приказал распахнуть ворота и, схватив чашу, вышел на улицу.

— А, пастыри заблудших овечек погоняют свое стадо! — бросает он в процессию издевательские слова. — Эй вы, черные душой и телом! Мое презрение, почтенные!