Читать «Бронзовый ангел (фрагмент)» онлайн - страница 10

- Значит так, архаровцы! - заявил старик. - Марк сейчас спит. И вы того... двигайтесь. Если не врете и хотите помочь, договоритесь, кто и когда к нему придет, что принесет... А впрочем, все это не нужно. Он вас и на порог не пустит - гордый уж очень... да! - старик крякнул и с удовольствием оглядел ребят. - Так что, господа актеры, по домам, по домам! Скоро ваш разлюбезный Марк Николаевич сам к вам явится. Собственной персоной! Врач сегодня был, сказал, совсем он поправился. Вот как! Так что, готовьтесь встречать. Да, с известием! Знатное известие он вам принесет, скажу я вам...

Тут Николай Валерьянович приложил палец к губам, оглянулся и заговорщически зашептал.

- Все просто: в белом плаще с кровавым подбоем шаркающей кавалерийской походкой...

- ... ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана... звенящим от волнения шепотом подхватил Илья, и все вместе, дружно, улыбаясь как пьяные, прошептали хором, - в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.

Глава 2

НЕВРАСТЕНИЯ

Он кружил и кружил по городу, всякий раз меняя маршрут, но неизменным оставляя одно - дорогу домой. Она вела по Садовому - по кольцу, исчирканному несметным множеcтвом шин. По кольцу, ловко накинутому петлей. Удавкой! Днем оно надсадно гудит и воет - душит Москву: выхлопы, едкий дым шлейфом из-под колес, - а ночью жжет глаза красными сигналами поворотов. Мчатся, мчатся железные звери, а внутри у них прячутся те, кто вечно спешат. Те, кто прут напролом как стадо от лесного пожара. Только о пожаре они не знают. Они не чуют опасности - просто мчат по кольцу, стряхивая пепел в продуваемое окно. А это Москва горит. Москва!

Он понимал, что все это бред. Что болен. Что душит его не Садовое душит его запущенный и застарелый невроз. Истерия. И вялость воли. Что те два года, как он начал писать, он не жил. Он начал бояться слова. Понял, что игры со словом опасны. У него не хватает сил... Жизнь, смеясь, опрокинула его на лопатки, и как жук, щелчком сбитый с листка, он беспомощно дрыгал лапками, понимая, что встать не сможет.

Да, он перестал верить в себя - это так. Понял, что слаб - и это. И уверял себя, что уже полдела - понять, кто ты на самом деле. Но трезвость не помогала, и он старательно долбал и долбал себя - прямо в темечко, как волшебный Петушок в сказке Пушкина. Он был и Петушком и Додоном одновременно: губящий и гибнущий в едином обличье. Хорош персонаж!

Ах, Миколка!

Михаил Валентинович Летов. А Микол - это в честь Николки из "Дней Турбиных" - мама придумала! Имя-то какое красивое... А он... Три года проучился в Бауманском - вышибли за участие в концерте памяти Галича играл на гитаре, пел. Армия как болезнь, как тяжелое поражение мозга... и как не свихнулся - не ясно. Стихи помогали. Он твердил их - любимые! - про себя, впаивая в ритм душу, удерживая сознание на краю паники, у кромки абсурда. Ритм стиха стал его мускулом и душа окрепла.