Читать «Серебряная подкова» онлайн - страница 42

Ведь наша гимназия именуется императорской, поэтому обязана готовить к службе и гражданской, и военной.

Коля удивлялся:

- Не знал такого...

- Еще узнаешь... Пойдем-ка вниз. Я расскажу тебе историю этой гимназии.

Они спустились вниз и в конце коридора уселись на скамейке между окном и шкафом.

- Тут нам никто не помешает, - сказал Сережа. - Так вот... Слышал я, рассказывал один учитель. Раньше в Казани была духовная семинария и духовное училище. Готовили священников. Там и предметы у них были все богословские. А ректор Московского университета хлопотал:

нужна Казани гимназия, чтобы готовить будущих студентов. Открыли ее. Случилось это пятьдесят лет назад. Первым "командиром гимназии" был какой-то писатель Веревкин. Его драмы, говорят, и в Петербурге ставились.

Первых воспитанников было всего лишь четырнадцать, и среди них Державин.

- Поэт? - спросил Коля.

- Тот самый... Учили тогда кое-как - читать и считать...

- А геометрию?

Аксаков махнул рукой:

- До нее не дошли... Послушай-ка, что говорил Державин в своих воспоминаниях. Тут я выписал несколько слов из его книги. - Он достал из кармана свернутый вчетверо листок и, бережно развернув его, прочитал: "Нас учили тогда языкам без грамматики, числам и измерению без доказательства, музыке без нот. Книг, кроме духовных, почти никаких не читали..."

Сережа сложил бумажку и так же бережно спрятал ее в карман.

Коля удивился:

- Неужели учились так плохо?

- А жили еще хуже, - ответил Аксаков. - Дедушка моего приятеля рассказывал, что гимназисты голодали, ходили оборванные. Московский университет не высылал вовремя учебников и денег на содержание. Веревкин даже был вынужден просить родителей "присылать припасы натурою", потому что самые бедные из воспитанников часто питались милостыней. Потом гимназия совсем закрылась.

Открыли ее снова только через десять лет. В этом вот особняке губернатора. Павел Первый приехал в Казань и утвердил новый устав гимназии. У меня где-то записано, что случилось это в 1798 году.

Коля похвалил:

- Молодец, что записываешь.

- Пригодится, - подмигнул Аксаков. - Я записываю все, что услышу. Даже вот что выписал из расписания, - достал он из другого кармана длинный список предметов. - Кроме обязательных, тут и гидравлика, и бухгалтерия, и гражданская архитектура. Будем изучать шесть языков: русский, татарский, латинский, греческий, французский, немецкий.

- А геометрию? - спросил Коля.

- И геометрию...

Во время обеда Коля наконец-то встретился в столовой с прежними товарищами. Яковкин распорядился поместить его в те же начальные классы, приказав ему в короткий срок догнать упущенное.

Но Коля и сам стремился к этому, без приказа. Учителя задавали ему ежедневно два-три дополнительных урока из пройденного. Страстное желание быть в нижних классах рядом с братьями помогло ему за месяц догнать и перегнать своих товарищей. Он даже начал заниматься латынью в первом классе вместе с братом Сашей Краснов по-прежнему кричал на всех учеников но Колю больше не затрагивал и часто, сидя на кафедре внимательно присматривался к нему с каким-то настороженным любопытством.