Читать «Серебряная подкова» онлайн - страница 200

Стоя в тарантасе, Лобачевский наблюдал, как со стороны Татарского моста, у слияния Кабана с Булаком, словно поспешая на сабантуй, огромными толпами шли кустари, шакирды [Учащиеся мусульманского духовного училища медресе], лавочники Сенного базара. С минарета белокаменной мечети зазвучал протяжный призыв муэдзина.

Площадь перед университетом оказалась оцепленной солдатами. Проехать было невозможно. Лобачевский выскочил из тарантаса и кое-как протиснулся ближе к похоронной процессии, медленно выходившей со двора университета на площадь. Во главе ее под заунывное пение хора двигалось многочисленное духовенство с крестамтг на груди, в черном траурном облачении. Вот они, пять гробов, накрытых белым коленкором... Но почему нет венков, на лентах которых можно было прочитать, кто ж эти покойники?

А за гробами... Лобачевский даже подался вперед, желая убедиться: не ошибся ли? Да, за гробами шли новый ректор университета профессор Солнцев и незнакомый, но явно высокопоставленный чиновник с холодным, жестким лицом. За ними следовали преподаватели, студенты, гимназисты, видные жители Казани. Толпы народа безмолвно жались к стенам домов, освобождая процессии дорогу к Арскому православному кладбищу. Тишину лишь нарушали церковное пение да унылый колокольный звон.

Лобачевский недоуменно пожал плечами.

- Да что же тут происходит? - спросил он, обращаясь к соседям.

- Николай Иванович! - окликнул его в это время чей-то голос.

Уж не ослышался ли? Нет, чья-то рука сжала его руку.

- Сюда, в сторонку.

Лобачевский чуть не вскрикнул от радости: перед ним стоял Ибрагим Хальфин, его бывший учитель по гимназии, ныне адъюнкт кафедры татарского языка в университете.

- Сюда, - повторил Хальфин и потянул его за руку в сторону от процессии. Он, как всегда, был наряден, светлосерый костюм и летняя шляпа молодили его, но лицо было мрачным.

- Что же случилось, Ибрагим Исхакович?.. Кого тут хоронят?

Хальфин усмехнулся невесело.

- Скелеты, - шепнул он. - Из анатомического кабинета, с Поддужной. Как раз на пять гробов хватило.

- Скелеты?! Зачем? - удивился Лобачевский. - Вы что? Шутить изволите.

Но Хальфин схватил его за руку.

- Тише! - предупредил он. Затем, отчеканивая каждое слово, сообщил: По велению нового попечителя его превосходительства Магницкого. Во время обозрения университета весной, вы, помнится, тогда еще болели, он выразил возмущение по поводу "мерзкого и богопротивного употребления человека, созданного по образу и подобию творца, на анатомические препараты". Вот ныне и приказано предать земле все кости, на которых до сих пор обучали студентов.

- А Солнцев? Где же был Солнцев? Почему не отстоял? Он же ректор! возмутился Лобачевский.

Хальфин положил ему руку на плечо.

- Успокойтесь, Николай Иванович. Теперь наш верховный блюститель не ректор, а директор... Его превосходительство Александр Павлович Владимирский.

- Тот, кто сейчас так важно возглавляет позорное шествие? - не унимался Лобачевский.

Но Хальфин, оглянувшись, не успел ему ответить - рядом раздался пронзительный крик:

- Балам-джаным! Улымны бирегез! [Сынок-душенька! Верните сына моего! (тат.)]