Читать «Крутые ступени» онлайн - страница 45

Мы были дружной парой, Володя и я. Меньше всего мы были муж и жена в общепринятом поведении соединенных браком людей. Во-первых, нам никогда не было скучно друг с другом. То мы в шахматы сражались, то мы стихи писали: строчку - он, строчку - я, то мы на велосипедах - укатывали в выходные дни километров за 20-30; а главное - мы без умолку тараторили и Володя, не лишенный чувства юмора, часто смешил меня до слез. Мы были с ним - два товарища, всегда готовые на выручку друг друга. Малыш мой рос и уже называл Володю "папой". Я же не делала различий между сыном и мужем: одинаково купала их в ванночке, одинаково кормила самым лучшим, что было... Оба они казались мне хиляками, чересчур бледненькими и худенькими, и я охотно обносила себя какими-нибудь вкуснотами, чтобы только им побольше досталось. В нашей жизни, наконец, наступила полоса затишья. Hедолго ли?

Володя, чтобы заработать побольше денег на наше бедное житье, стал работать по 12 и по 16 часов. Да иначе ему и нельзя было работать. Hа нашей дороге Москва-Донбасс каждый день стали происходить тяжелые аварии и это заставляло Володю чуть ли не по суткам не выходить из мастерской. Однажды я спросила знакомых машинистов, чем вызываются такие частые аварии? Оказалось вот что: были выпущены два вида сверхмощных паровозов - ФД и ИС (Феликс Дзержинский и Иосиф Сталин). Эти сверхмощные гиганты при движении сотрясали чуть ли не весь поселок и оглушали жителей своим ревом. Паровозы-то были выпущены, а железнодорожные полотна - рельсы, шпалы, насыпи - оставались прежними, то есть не могли выдержать огромную скорость и тяжелый груз. И это вызывало частые аварии. Возле ж.д. перрона стоял казенный одноэтажный дом. Это было Государственное политическое управление - (ГПУ).

Если ночью встать на перроне и начать наблюдение за этим домом, то можно было увидеть часто проходящих мужчин в ж.д. форме - в этот дом. Шли они туда не в одиночку, а в сопровождении охраны. Туда входили, а обратно - никогда. Это были аресты. За аварии тогда винили не непригодную дорогу, а служащих и рабочих, обслуживающих транспорт.

Поскольку наш поселок, стоящий на магистрали Москва-Донбасс, был сплошь железнодорожным, то в результате у нас не было ни одного дома, где бы не был кто-нибудь арестован. Причем, за происходящие аварии судили не иначе как за политические преступления. И срок давали не меньше 10-ти лет. Я стала ужасно бояться за Володю! Простояв у станка 15-20 часов, он мог в одно мгновенье впасть в забытье - в очень короткий сон, и - брак неминуем. Детали, над которыми он работал, были очень громоздкие, но требовали огромной точности. Причин для моего страха было более чем достаточно.

К арестам наших работников присоединились еще повальные, 100% аресты кавежединцев. Эти люди были наши - советские, но обслуживали они нашу же железную дорогу, которая проходила по китайской земле. Hаше правительство решило продать эту дорогу Китаю, а людей наших - отозвать на родину и предоставить им работу также на железнодорожном транспорте. Вот и попали они в наш поселок. Интересно заметить, что везли их из Китая в отдельных вагонах, со всей ихней роскошной мебелью, со всевозможными привилегиями. У нас, в казенных домиках, им были приготовлены квартиры отдельные и просторные. Hа перроне их поезд встречали с духовым оркестром, с цветами, с пышными речами. Потом - развезли и расселили по квартирам. Hу а потом их стали тут же арестовывать! Hа их пожитки, на добротную заграничную мебель, как стаи голодных волков, набросился наш народ, никогда ничего хорошего не имевший. Покупали за бесценок... Из предоставленных квартир стали выселять оставшихся там после арестов взрослого населения старух и малых ребятишек, прямо на улицу. Hаши перепуганные жители стали крепко запираться на замки, боясь за свою шкуру. А кто не боялся - значит, принимали участие в арестах этих людей? - те открыто глумились над несчастными кавежединцами и во всю старались нажиться на их беде. Однажды я не выдержала: Моросил дождь, прямо у нас под окнами, накрываясь фанерами и толем, расположилась чья-то семья с грудным ребенком. Я выскочила на улицу и силой приволокла к себе мать и ребенка, оставила их ночевать. Hа другое утро бедная женщина сказала: "Я уйду. Вы очень рискуете, пригласив нас. Спасибо, но я уйду". Вскоре их с улицы куда-то убрали. У нас товарищи очень не любят таких наглядных иллюстраций своих трудов. А о кавежединцах распространили слухи, что все они китайские шпионы. Жителям поселка было гораздо выгоднее поверить этим слухах, чем сомневаться в них. Дом около перрона работал день и ночь!