Читать «Две силы» онлайн - страница 64

Берман гордился своим знанием людей. И он их, действительно, знал. Но не всех. Он знал людей, которыми можно было управлять, потягивая проволочки ненависти, страха и жажды власти. Кажется, говорят, что есть и другие люди, но Берман их если и встречал, то только, вот, как сейчас, на самом пороге их смерти. Что хотели они – эти романтики, сентименталисты, глупцы и мечтатели? Что хочет теперь Кривоносов?

С холодным ужасом Берман ощутил свое полное бессилие.

Кривоносов был человеком, которому действительно нечего терять и которому ничто в мире не могло угрожать. Даже и пытка! Берман понял тоже и то, что он не может уйти из комнаты, пока Кривоносов не помрёт окончательно: что будет, если Кривоносов начнёт говорить в присутствии других людей? Берман пожалел о своей физической слабости, если бы он был сильнее, он стал бы ломать пальцы, выворачивать суставы… Полчаса Кривоносов ещё будет жить, за полчаса многое можно бы узнать. Но Берман тщедушен, а Кривоносова возбодрил первитин. Начнёт кричать, прибежит больничная прислуга…

Кривоносов полностью наслаждался последним получасом своей жизни. Он не боялся ничего. Может быть, первый раз в своей жизни не боялся ровно ничего.

– Так вот, товарищ Берман. Моя игра сыграна. Теперь ваша очередь. Не знаю, сколько вам ещё осталось стоять в этой очереди. Кажется, недолго. Да, я там что-то в бреду говорил, не знаю что. Может быть, что-то говорил. Может быть, товарищ Сталин уже знает?… Не повезло… Опоздал… Случайность…

Мысли работали со страшной быстротой и отчётливостью. Кривоносов был, конечно, ошибкой, но, ещё, вероятно, поправимой. Эти бывшие герои гражданской войны, которые шли на смерть, они тоже романтики. Но, всё-таки, во имя чего изменил Кривоносов – не во имя Бога же, в самом деле? Такой гипотезы Берман никак принять не мог. Как и кому он мог передать роковую записку? И с какой целью? Ведь сделал он это не на смертной койке. Значит, как-то рассчитывал заранее. Что он мог выиграть? Кто мог его запугать? И вдруг новая мысль мелькнула в возбужденном мозгу Бермана.

Берман ещё раз собрал свои силы. Закурил ещё одну папиросу. Посмотрел ещё раз на часы – минут двадцать ещё остаётся. Сейчас его голос был также безличен и спокоен, как всегда.

– Я боюсь, Кривоносов, что вы давно стали с ума сходить. Вы правы, вам я ничего уже сделать не могу. Но вы, кажется, знаете такую Веронику из Нарынского изолятора.

Кривоносов откинулся на подушку. Лицо еле дёргалось гримасой ужаса и бессилия… Берман сидел молча и ждал. Губы Кривоносова дрожали мелкой дрожью… Берман испугался, как бы конец не пришёл слиткам скоро.

– Так вот, – резюмировал он холодно, – или судьба пакета, или судьба Вероники…

Лицо продолжало дёргаться в судорожной пляске. Потом, как-то сразу, пляска прекратилась. “Не помер ли уже?” – испугался Берман ещё раз. Но через минуту Кривоносов заговорил тем же холодным и безличным тоном, каким только что говорил Берман.

– Нет никакого пакета, не скажу ничего. Веронику пусть хранит Бог. Вы её будете или не будете пытать, в зависимости от того, нужно или не нужно вам. Через час меня не будет. Некому будет ни мстить, ни угрожать. И, потом, ещё неизвестно, на много ли вы, товарищ Берман, переживёте меня.